Переплетенный (ЛП)

И совсем недавно она лежала на кровати с этим великолепным созданием. Она касалась его своими руками и трепала за уши. Она, которая проводила все свободное время за чтением, которая училась, не замечая ничего вокруг, независимо от того как она это ненавидела. Она, чье будущее было расписано в пятнадцатилетнем плане, но о котором она уже и думать забыла.

Забавно. Однажды она подумала, что отказаться от ее жизненного плана было бы ужасным. Но сейчас она хотела это отпраздновать.

Пока сомнения не взяли свое.

Будет ли она тосковать, если Волк умрет? Он бегал дикий по лесам. Он мог быть и животным и человеком. Она же предпочитала равнины.

Что же ты делаешь? Мелькнуло в ее мыслях. Он же мог считывать ауру. Знал ли он, что она чувствовала сейчас? Что она без ума от него? О, здорово. Сейчас стошнит.

— Ну? — спросил он. — Тебе нечего сказать. Ты ярко розовая, зеленая и золотая. Взволнованная, нервничающая и как будто тебя тошнит.

У нее горели щеки. Кожа, похоже, была того же цвета, что и ее аура.

— Так о чем ты думаешь?

— Ты не можешь понять? — попыталась увильнуть девушка.

— Мэри Энн, — произнес он раздраженно.

Она поняла, что это значит «нет».

— Я думаю, ты… нормальный. — Не правда, не правда, ох, не правда.

Он открыл рот.

— Нормальный. — Его жесткий тон гипнотизировал, что было очень плохо.

Не зная, что еще сделать, она кивнула.

Тишина воцарилась между ними. Никто не двигался.

Скажи что-нибудь. Хоть что-то.

— Эйден думает, что я вроде как могу нейтрализовывать суперспособности. И если это так, то почему ты можешь превращаться из волка в человека? Или лучше спросить, почему ты был не в человеческом обличье, когда впервые подошел ко мне? Конечно, оба эти вопроса касаются того факта, что я нейтрализатор, которым я могу и не быть на самом деле. — Господи Боже. Что за лепет? Прекрати! — Знаешь, ты мог бы и не смотреть на меня так пристально. Это могло бы помочь.

Он потер руками лицо и невесело рассмеялся.

— Я все это время мучительно пытался принять решение показать тебе себя, себя настоящего, я боялся твоей реакции и вот что я получил, — сказал он и снова рассмеялся. — Ты ведешь себя так, как будто я ничего не сделал. Что касается твоей способности к нейтрализации, то, может, ты можешь это делать, а может, и нет. Менять обличье не сверхъестественная способность или магия, или что ты там еще думаешь. Это часть того, кто я есть, то, как я выживаю. Ты же не можешь заставить человека перестать дышать?

— Нет.

Он кивнул, доказывая правильность своих доводов.

— Меня зовут Райли, кстати. Хотя это и не то, что ты спрашивала.

— Меня Мэри Энн зовут, — ответила она автоматически и снова покраснела. — Извини. Ты же уже это знаешь. — Боже, это было неловко. Часть ее хотела, чтобы он вернулся в свое волчье обличье. Которое она уже знала, и оно было ей привычно. Перед которым, она не хотела нести чепуху и провалиться сквозь землю от смущения. Возможно, это был подходящий момент для смены темы. — Так почему ты так нервничал из-за того, чтобы показать мне себя настоящего?

— Я знаю, что у тебя высокие ожидания. Я хотел соответствовать им или быть лучше. — Он не стал ждать, что она ответит, скрестил руки на груди, отчего под туго натянутой материей майки проступили его бицепсы. — В любом случае ты так и не ответила на мой вопрос. Когда я вошел, ты говорила о том, чтобы начать сначала. Сначала чего?

Неа. Об этом она ничего не скажет.

— Извини, но я и сейчас не могу тебе на это ответить.

Он вытянулся, выглядя слегка обиженным:

— Почему?

— Это касается Эйдена, а ты хочешь его убить.

— Ну да, — не стал он отрицать. — Но я не собираюсь это делать. Он нравится моим друзьям.

— Друзьям?

— Тебе. И моей подопечной, Виктории. Принцессе вампиров, а еще ты боль в моей… ну, просто боль.

Виктория. Вампирская принцесса, о которой с таким восторгом говорил Эйден? Вампирская принцесса, от которой сияют глаза Эйдена? Должно быть, она и есть. Друзья, как Во-Райли их назвал.

— Эйден немного мне о ней рассказывал.

Райли холодно кивнул.

— Ты не должна была узнать о ней. Никто не должен. Моя работа — беречь ее и чем больше людей знают о ней, тем меньше она в безопасности, и тем злее ее отец будет на меня.

— Мы с Эйденом сохраним это в тайне, поверь мне. Рассказывать о вампирах — все равно что нарисовать мишень у себя на спине.

— Никто не сделает из тебя мишень, — сказал он с такой яростью в голосе, что она сразу онемела. Он одним шагом подошел и сел за ней. Их плечи соприкоснулись и по ней пробежали мурашки.

Повисла тишина полная напряжения.

Она не знала, что она хотела, чтобы он сделал. Она лишь знала, что хотела, чтобы он сделал хоть что-нибудь. Что угодно, только бы не отодвигался от нее.