Переплетенный (ЛП)

— Не голодна? — Отец собрал лапшу в маленькую кучку в своей тарелке. — Я думал цыпленок с апельсиновым соусом и говядина ло-мень соблазнят тебя, даже если ты уже успела перекусить.

Девушка со вздохом отодвинула тарелку.

— Я просто… немного ушла в себя.

Лапша свесилась между зубцами застывшей на полпути вилки.

— Ты о чем-то хочешь поговорить?

— Да. Нет. — Опять вздох. — Я не знаю.

Он засмеялся и положил вилку.

— Ну, что такое?

— Мне нужно поговорить с тобой, но я не хочу.

Улыбка сошла с его лица, и он нахмурился.

— Ладно, звучит серьезно.

Он даже понятия не имел, что происходит. Иначе бы пристально на нее посмотрел, прочитал ей лекцию и, возможно, занес бы ее в файл.

— Я… — Медленно и спокойно. — У меня есть вопрос.

Отец обошел стол и поддерживающе положил свою ладонь на ее.

— Ты же знаешь, что можешь спрашивать меня о чем угодно.

Это они еще посмотрят…

— Это об одном из твоих пациентов.

Его взгляд стал твердым, и он отрицательно замотал головой.

— Что угодно, кроме этого. Пациенты доверяют мне хранить их секреты, Мер. Не говоря уже о том, что обсуждать их — незаконно.

— Я знаю, я знаю. — Она ожидала, что он так и скажет и не позволила сбить ее с толку. — Дело в том, что несколько недель назад, я встретила парня. Мы стали очень хорошими друзьями.

Тишина.

Ее отец облокотился на стул и скрестил руки на груди.

— Хорошо. Почему я только сейчас об этом слышу, и что Такер думает о твоей дружбе с другим парнем?

— Что думает Такер — не важно. Мы официально расстались.

Тотчас же он превратился из допрашивающего отца в я-здесь-с-тобой отца.

— О, дорогая. Как ты себя чувствуешь после расставания? Я знаю, что не всегда одобрял ваши отношения. В том смысле, что рядом нет парня, который был бы достаточно хорош для тебя. Но я перестал выражать свое недовольство, потому что хотел, чтобы ты была счастлива.

— Я в порядке. Мы расстались по моей инициативе. Он изменял мне. — Признать это вслух было легче, чем ей казалось. Все еще сбитая с толку, но не раздавленная.

— Мне так жаль. — Он снова наклонился к ней и взял ее за руку. — Я постоянно консультирую пары, столкнувшиеся с изменой одного из партнеров и обычная реакция пострадавшей стороны, как и у тебя — чувство собственной неполноценности. Чувство, что его использовали.

Даже при том, что Такер больше не был ей нужен, именно так она себя и чувствовала. Она осознавала, что это даже влияло на ее желание быть с Райли. Она автоматически представила, что он думает, что она слишком скучная для него.

— Иногда это просто случайная ошибка, которая больше не повториться и виновный получает важный урок, — продолжил ее отец, — того, что человек, который рядом, важнее мимолетного удовольствия. Хотя многие не делают этого вывода, а претворяются, что могут иметь все и сразу.

— Такер точно претворялся. — В этом она не сомневалась. В конце концов, он же демон. Это все еще поражало ее. Она собиралась расспросить у Райли, что значит быть демоном, но тут Эйден исчез, и они провели несколько часов, обыскивая дом и лес, пытаясь найти его. Райли даже обернулся волком и метнулся на ранчо. С его острым обонянием будет легко его выследить, как он сказал, но даже ему не удалось найти ни следа.

Затем, оставшись одни, они коротали время за беседой. Райли расспрашивал о ее детстве, о ее любимой еде и выслушал ее пятнадцатилетний план без всякого осуждения. Казалось, он был впечатлен ее целеустремленностью.

— Важно понимать, что каждый человек борется за внимание других людей, но то, как они поступают с чувствами, показывает, какие они есть на самом деле, — произнес ее отец. — Ты знаешь ту девушку, с которой он тебе изменил?

Мэри Энн кивнула, но не призналась, кто именно, а только добавила.

— Спасибо за совет. — Родители Пенни могли не знать еще о ее беременности, а Мэри Энн из-за оставшихся к ней теплых чувств не открывала подробностей. — Вообще-то я хотела поговорить с тобой о том другом парне. У него происходили тяжелые события в прошлом, и он сталкивается с такими вещами, которые ни с одним человеком его возраста не происходят.

Ее отец слегка постучал пальцем по подбородку.

— Я понимаю, куда ты клонишь.

Подожди-ка. Что?

— Понимаешь?

— Ты хочешь, что бы я поговорил с ним, помог ему.

— Нет. Я хочу, что бы ты… рассказал мне о нем.

Он непонимающе поднял бровь.

— Я не понимаю. Он же твой друг. Что я могу знать о нем?

— Я думаю… я думаю, он был одним из твоих пациентов. — Ну же. Просто скажи. — Его зовут Эйден Стоун.

Сначала ее отец шумно выдохнул. Затем побледнел. Затем едва заметно напрягся. От нервного напряжения желудок Мэри Энн скрутило, пронзая тупой болью при каждом вдохе.

— Ты же знаешь его, — только и смогла произнести девушка.

Он отвернулся, мускул задергался на его лице.

— Встречался однажды.

— Ты выгонял его из своего кабинета?

Вместо ответа он резко выпрямился. Задетый стул громко проехался по кухонной плитке.

— Уже поздно. — Никаких эмоций в его голосе, только отстраненность — его мысли унеслись в какое-то другое место. — Тебе бы следовало принять душ и немного поспать.