Переплетенный

Кейси замерла, так что Эйден даже не мог увидеть, дышит ли она.

— Ты опустишь пистолет, уйдешь и ничего не будешь помнить о случившемся.

Кейси безропотно подчинилась. Уже безобидное оружие упало на землю. Девушка развернулась и ушла, ни разу не обернувшись. Эйдена охватили и трепет и смущение. Сила Виктории превосходила его представления. И только что его спасла девчонка. Хотя все должно было быть наоборот.

— Что за… — начал Оззи.

— Ты тоже уйдешь и ничего не будешь помнить о случившемся.

Глаза этого придурка остекленели, и он также развернулся и ушел.

— Мне нужно, чтобы он помнил, — попросил Эйден. Иначе, когда они оба проснутся в синяках и с потрепанными физиономиями, Оззи поймет, что они подрались, но не будет знать, что проиграл Эйдену. Эйден же хотел, чтобы он это знал и боялся ходить за ним следом. Боялся получить ответный удар.

Виктория рассеянно кивнула.

— Хорошо. Я верну ему память утром.

— Спасибо. За все. — Взгляд Эйдена скользил по ней. Ее волосы были стянуты в хвост и рассыпались по плечам. Ее губы были розовые, а не как обычно красными. — Как ты нашла меня?

— У тебя кровь, — сказала она, не отвечая. Или возможно это и был ответ. Пока она говорила, ее глаза начали темнеть, голубые как ирисы зрачки стали черными. Ближе и ближе приближалась к нему, словно плыла. Но, едва достигнув его, отступила. Оглянулась. — Я не должна была обнаруживать себя.

— Но я рад, что ты это сделала.

Ее взгляд вернулся к нему. Или скорее к крови, сочившейся из раны на его губе. — Я могу остановить кровотечение, если хочешь. — Ее язык скользнул по острым клыкам. — Это… это ничего не значит. Просто это кое-что, что я могу сделать.

Он не совсем понимал, как она собирается это сделать, но как загипнотизированный кивнул.

— Я не… постараюсь не… ранить тебя. Я буду нежной, не как животное.

Он не был уверен к кому именно были обращены эти слова — ему или самой себе, но она еще немного приблизилась к нему. И затем ее губы встретили его, надавали мягко, нежно, тепло, ее язык вытер темно-красные капли.

Он стоял неподвижно, наслаждаясь ощущением ее. Она пахла жимолостью. Он сжал кулаки, чтобы не схватить ее и никогда не отпускать. Щипало, когда она слизывала кровь… но это была приятная боль.

«Не останавливайся», подумал он. «Никогда не останавливайся.»

Но она остановилась. Подняла голову, в блаженстве прикрыв глаза.

— Изумительно.

— Можешь выпить больше, если хочешь, — прохрипел Эйден, запрокидывая голову и открывая шею. Если он будет чувствовать себя так же от укуса, то он готов.

— Я — нет. — Она тряхнула головой и снова отступила. — Нет. Я не могу. Зачем ты позволяешь мне это делать? Разве ты не понимаешь? Ты хочешь быть моим рабом крови? Пристраститься к моему укусу и не быть способным думать о чем-то другом?

— Я не стану таким, — сказал он, молясь, чтобы это была правда.

— Откуда ты знаешь?

У него не было ответа, поэтому он проигнорировал вопрос.

— Быть укушенным — больно?

Ее плечи слегка расслабились.

— Я говорила, это может быть совершенно непередаваемо, — ответила она и затем исчезла.

Он сморгнул, стараясь не поддаваться панике. Посмотрел налево, направо.

— Но удовольствие от этого будет твоей последней заботой, — раздался ее голос позади него.

Эйден обернулся.

Виктория стояла, прислонившись плечом к стволу дерева.

— Ты ведь знаешь, что не стоит меня этим искушать.

Он вздохнул.

— Неужели если ты выпьешь разок моей крови, я непременно стану твоим рабом?

— Нет. Для этого нужен не один раз. Но я не стану кусать тебя, — она сделала ударение на последнем слове. — Никогда.

— Хорошо. — Он изучающе посмотрел на нее, делая все возможное, чтобы успокоить сердцебиение. Она выглядела готовой броситься вперед и никогда не возвращаться. Так что самое время было сменить тему. Не было причин говорить ей, что она действительно его укусит, не зависимо от того изменит она свое мнение или нет. — Как ты передвигаешься так быстро?

— В моем роду все могут так двигаться. — И едва слышно, она добавила: — Что ты здесь делаешь, Эйден? Этот лес опасен для людей.

Почему лес опасен для людей? Он потряс головой, когда понял то, о чем подумал. Странно было относить себя к людям. Даже несмотря на то, что он и был человеком.

— Я искал тебя. Ты так быстро убежала в тот раз, а у меня так много вопросов.

— Вопросов, на которые я, вообще-то, не могу ответить. — Девушка сорвала листок с дерева, смяла его в руке и бросила кусочки. Они понеслись по земле, переворачиваясь и кружась.

Эйден был слишком любопытным, чтобы сдаться. Вместо того чтобы давить, он решил спросить что-нибудь невинное, что-нибудь легкое. Эйден надеялся сделать так, чтобы отвечать ему стало второй натурой Виктории, так чтобы он потом смог бы перейти к более жестким вопросам. Его врачи использовали этот метод на нем раз или два.

— Почему ты носишь мантии? Я думал, тебе хотелось бы одеть что-то современное и смешаться с остальными.

— Затеряться среди других никогда не было нашей целью. — Она пожала плечами. — Кроме того, мой отец предпочитает мантии.

— И ты всегда делаешь то, что он говорит?