Переплеты в жизни

– Здрасте, Виктор Палыч! – вслед округлой спине велосипедиста прокричал Гриша. – Наше взаимонепонимание полностью устранено, – сообщил он Марусе и захохотал. – Мы теперь абсолютно взаимопонимаем друг друга!..

Вдруг он стал абсолютно серьёзен и даже суров. Маруся смотрела на него, не отрываясь, так он ей нравился.

– Нам нужно установить, кто на тебя напал.

– Вот это совсем непонятно, как сделать.

– Всё это звенья одной цепи, Джон, – заявил Гриша важно. – Ухватившись за одно звено, мы вытянем всю цепь!.. Пошли скорей!

Он рванул вперёд, потащил за собой Марусю, как козу на верёвочке, потом обернулся и немного шёл спиной вперёд.

– Тебе понравилось у меня на сеновале?

Маруся смотрела на него.

– Ты сегодня ко мне придёшь?

Она всё смотрела.

– Ты же больше не станешь прогонять меня из своей жизни?

Она покачала головой: нет, не стану.

– Вот и хорошо, – сказал Гриша серьёзно, повернулся и толкнул калитку. – Мы пришли.

Маруся как будто очнулась от забытья. Он ввергал её в забытьё. Они пришли в дом к Наталье, которая одалживала тёте медный таз для варенья.

– Она нам ничего не скажет, – пробормотала Маруся. – Она нас выгонит.

На этот раз на дворе не было никакого белья, и двор оказался просторным, ухоженным и чистеньким. Дорожки по краям обсажены бархатцами, яблони до половины побелены, под окнами растут георгины и «золотые шары».

– Люблю эти цветы, – сказала Маруся про шары. – Мама их тоже очень любила, тётя говорит.

Гриша погладил её по голове – пожалел, – и громко позвал:

– Наташа! Наташа, можно к вам?

С крылечка скатился рыжий пыльный кот, потом занавеска – во всей деревне двери всегда занавешивали от мух – отлетела в сторону, и из дома выскочил загорелый мальчишка в шортах и кепке.

– Здорово, – сказал ему Гриша.

– Привет, – отозвался мальчишка, хватая прислонённый к лавочке велосипед. – Слушай, это ты вчера в лесу пропала?

– Я, – призналась Маруся.

– Мы с пацанами тоже однажды решили пропасть, – сказал мальчишка, усаживаясь на велосипед. – Шалаш построили, всякое такое. А вечером есть так захотелось, ужас! Даже в животе трещало! И мы по домам рванули.

– Правильно сделали, – похвалила Маруся.

– Да где здесь пропадать-то, – протянул мальчишка с лёгким презрением, – это тебе не тайга!

И покатил со двора.

– Доброго утра, – поздоровались с крыльца. – Таз принесли? Раздумала Лида варенье варить?

– Таз не принесли, – сказал Гриша. – К варенью только приступили.

Женщина на крыльце сразу как будто насторожилась:

– А чего пришли? – Она посмотрела на Марусю и немного смягчилась. – Ну как, девочка? Отошла немного?

– Ничего, – бодро ответила Маруся. – Даже голова не болит!

– Ещё заболит, – почему-то пообещала Наталья, – какие твои годы, ещё заболит голова!..

– Можно войти?

– А что надо-то? На улице как хорошо! Можно и на дворе потолковать.

Гриша посмотрел ей в лицо.

– Наташа, – сказал он очень серьёзно, – мы можем где угодно разговаривать. Хоть на улице, хоть в доме. Но вряд ли ваша подруга захочет выходить. Она же прячется!

Наталья вздрогнула, очень заметно. Она испугалась. Испугалась и отступила.

– Какая подруга, – пробормотала она, – нету у меня никакой подруги, что ты придумал, парень!..

– Вы не переживайте, – продолжал Гриша так же серьёзно. – И, главное, ничего лишнего не говорите. Я знаю, что жена Валерика находится у вас с самой ночи убийства. Вы её прячете.

– Никого я не прячу, – пробормотала Наталья упрямо.

– Оксана в ту ночь была у вас. Она была у вас дважды! И пила чай. На следующий день в раковине я видел две чашки со следами губной помады, точно такой же, как на чашке в доме у Валерика. Вы так за неё переживали, что даже не помыли с вечера посуду. Соседи видели, как она приехала и шла с автобуса. – Гриша говорил негромко и очень убедительно. – Но никто не видел, как она уезжала, да она и не могла уехать. Ночью автобусы не ходят, а утром участковый уже обнаружил тело её мужа, вся деревня узнала о происшествии. Она не могла пройти до остановки и сесть в автобус, её обязательно бы заметили. Так что она у вас. И мне хотелось бы с ней поговорить.

Штора на распахнутом окне дрогнула, и оттуда, из-за шторы, раздался женский голос:

– Да пусть они заходят, Наташ. Всё ясно, да и прятаться больше сил нет!

– Вот привязался, – в сердцах сказала Наталья. – Как слепень к коровьему хвосту! Всё он замечает, всё сопоставляет, кто куда шёл, кто кого заметил! Ну, проходите, ладно!

Гриша поднялся на крыльцо.

– Не слепень и не к хвосту, – рассердился он. – Марусю вчера тоже чуть не убили. Я должен разобраться.

В весёлой комнате с розовыми занавесками, полосатыми деревенскими обоями и выцветшим ковром стояла, прижавшись спиной к стене, унылая женщина. Она стояла как-то безнадёжно, свесив руки, и хотелось переставить её поудобнее, куда-то деть руки, чтобы не висели так безвольно, и вообще как-то ей помочь.

– Здравствуйте, – сказала Маруся.

Женщина улыбнулась.

– Это ты потеряшка? – спросила она.

Маруся кивнула.