Переполох на Буяне

Разнесли мы как-то маленькое испанское поселение на Санто-Доминго… не поселение даже, так, деревушка, на большее у «Ножа на Испанию» клыков бы не хватило. Жители вовремя ушли вглубь острова, мы их преследовать не стали, принялись грабить дома. Нам досталось в основном съестное – маис да бананы. Но мы за этим и пришли, сокровищ не искали. Мы как раз подъели запасы, сидели на одной рыбе.

Как я уже сказал, деревня досталась нам без драки. Капитан на радостях запретил жечь дома. Но в одном домишке все-таки обнаружилась молодая женщина, которая забилась за сундук, пыталась спрятаться. Индианка. Может, служанка, может, жена кого-то из поселенцев. Вытащил ее из-за сундука Сол Хьюз и в азарте попытался ее тут же опрокинуть на сундук. Но индианка защищалась, да так яростно, что прокусила Солу запястье. Тот взвыл, отшвырнул девчонку. Упала она и ударилась виском об угол сундука.

Я рядом был. Еще, помню: нагнулся, посмотрел – жива ли? Какое там… череп проломлен.

Одна покойница – это деревня легко отделалась. Собрали мы мешки с маисом, ром нам подвернулся – совсем хорошо. И потащили добычу по крутой узкой тропинке к морю. Погрузили добро в шлюпки, уже собрались сталкивать их в воду… как вдруг слышим сверху, с кручи, женский крик.

Глянули мы наверх… спаси нас, Мария-дева! Стоит среди кустов та индианка, рукой на Сола указывает и что-то кричит. Не по-испански кричит – на своем родном языке… Проговорила что-то – и рухнула наземь.

Мы с Солом переглянулись – и бегом по тропинке наверх. Вот не буду привирать, на бегу я крестился. Кажется, даже молитву бормотал.

Лежит. Мертвая. Конечно, для меня индианки все на одно лицо, но эту я узнал не по платью, красному с желтыми лентами, а по пробитому виску.

– Как же так, старина? – бормочу я. – Она же еще в деревне покойницей была… я же ей пульс щупал…

Хьюз на меня зыркнул исподлобья:

– Значит, плохо щупал. Значит, живая она была, только без сознания. Очнулась, за нами потащилась. Сам знаешь: перед смертью у людей еще и не такие силы появляются. Прокричала чего-то – и вконец померла.

Прозвучало это разумно. Сам бы поверил, если бы там, в деревне, не держал в своей руке руку покойницы.

А был среди нас метис Хорхе, по прозвищу Кайман. И приметил я, что, пока мы гребли, он всё на берег озирался да по сторонам поглядывал. А чего поглядывать-то? Море спокойное, сиди да греби.

Ладно. Вернулись мы на борт шхуны. Беру я метиса за грудки и говорю:

– Ты, Кайман, понял, о чем та баба кричала. И не вздумай отпираться. И ты нам сейчас всё переведешь.

Парень было заартачился, но в команде не я один был такой любопытный. Нажали мы на Каймана – он и рассказал, что женщина перед смертью призвала праматерь всех акул подняться из бездонных глубин и покарать убийцу. И на Сола указывала.

Сол заорал, что акул он жрал во всяком виде, и сырыми даже, и что плевал он и на этих рыбок, и на их праматерь, и на их прабабку…

Но тут уж мы на него хором рявкнули: «Заткнись!» Этак хорохориться можно на берегу. А в море не стоит дразнить глубинную нечисть.

Прошло немного времени – и приметили мы, что Хьюз изменился. В драке все тот же герой, но разговаривать стал меньше. Всё думал о чем-то. И еще ему снились акулы. Мы это точно знали, потому что он во сне орал на всю шхуну, да так, что все поначалу сбегались на вопли. А потом привыкли, только говорили: «Опять Сола акула дерет…»

Закончилось это на Ямайке, дивной теплой ночью… Нет, вечер-то мы начали, как нормальные люди, в кабаке. А потом кому-то из нашей компании пришла в голову мысль – уйти из табачного дыма на бережок, прихватив с собой рому и закусок. Поваляться на песочке, слушая крики попугаев и шум прибоя. Дурацкая, кстати, затея: что мы, волн не слышали?.. Эй, Чертяка Хэтч, не помнишь, кто из нас додумался тащиться на ночной пляж?.. Как – я?! А… ну, может быть, я. Кстати, хорошая была идея. Что мы, пьяных воплей не слышали? А там, на берегу… До сих пор помню запахи кампешевого дерева и ночных цветов. А небо опустилось низко-низко, чтобы мы разглядели поближе каждую из огромных звезд. А такого белого-белого песка я не видел нигде, кроме Ямайки.

Кроме нас с Хэтчем, были там Фрэнки-марсовый, Том Скотт и Сол Хьюз. Сначала искупались… ну, побарахтались, там толком не поплаваешь, мелководье тянется далеко. Вчетвером купались, Сол остался на берегу. Потом снова напали на ром и понемногу начали засыпать вокруг бочонка. Вскоре не спали только двое: Сол, который вообще пьянел медленно, и я, потому что рассказывал какую-то историю и выпил меньше других. Тогда-то Сол, прервав мой рассказ, заявил, что хочет уйти со шхуны. Куда податься – еще не решил, но с морем собирается завязать.

Я удивился, хотел было с ним заспорить… но тут появилась она.

Маленькие босые ножки по щиколотку тонули в песке. Черты лица африканские, но кожа светлая… квартеронка, наверное. Красное платье приспущено с узких плеч, Копна мелко вьющихся черных волос схвачена красной головной повязкой.

Белозубо улыбнулась и спросила:

– Не скучно ли джентльменам?