Переполох в Академии Сказок (СИ)

Луша и Васена поначалу держались вместе, искали такое местечко, чтоб обе уместиться смогли, пока Аленка не рассказала, что коли силы у них по природе своей разные, так и прятаться надо неодинаково.

— Ты же ведьма, — напомнила она Лукерье. — Гляди за своими, они к березкам не подходят, зато в болоте укроются. Да, липко и топко, зато надежно.

Луша пригляделась, права была Алена. Ведьмы прятались в топких лужицах, сплетались с темными древесными корнями, стучались в огромное дубовое дупло. А чаровницы, напротив, выискивали малиновые кусты, цветущие липовые деревья. Пожелав друг другу легкой дороги, Луша и Васена разбрелись в разные стороны.

Не успела Лукерья и рта открыть, чтоб с болотцем договариваться, как кто-то настойчиво потянул ее за рукав. от неожиданности девица охнула, обернулась и увидела пред собой Богумила, приложившего палец к губам. Он снова потянул ее за руку, и ведьма отчего-то последовала за сыном Ивана-царевича, убеждая себя, что наследник зачем-то решил помочь ей спрятаться. А может просто потому, что он снова улыбался ей широкой мальчишеской улыбкой.

Глава 16. Горыныч

Далеко идти не пришлось, вскоре Богумил потянул Лушу к небольшому, невесть откуда взявшемуся в лесу пригорочку. С одной стороны он был пологий, а с другой — словно погрыз кто. Луша глядела и дивилась, кому пришло в голову ковырять пригорок? Правда, присмотревшись, она поняла, что этот загадочный кто-то расковырял узкий и глубокий лаз куда-то внутрь, а после — заботливо прикрыл его ветками и травами. Ни в жисть не отыскать, коли не знать, где. Богумил знал, хитро улыбаясь, отбросил ветви и кивнул, приглашая Лукерью внутрь.

— Я туда не пойду! — прошептала ведьма, с опаской поглядывая на сына Ивана-царевича. А ну как Богумил рассудком помутился, али вовсе под чарами какими.

— Пойдешь, там Василиса Прекрасная искать не будет, — так же тихо ответил Богумил.

— Это еще почему?

— Потому что никто в логове Горыныча прятаться не решится, — пояснил наследник Ивана-царевича. — А еще, она его недолюбливает, говорит, пока в замок к Кощею нес, платье измял да косы растрепал.

— Какие косы?! — возмутилась Луша. — Она же погибнуть могла!

— Да брось, все знают, что это традиция такая, чтоб суженого на силу да могущество проверить. Отчего, по-твоему, Кощей до сих пор живой? Сколько раз иглу его ломали? То-то и оно!

Лукерья, наивно полагавшая, что Кощей живой оттого, что Бессмертный, а не оттого, что про иглу в сказках врали, попятилась и сердито взглянула на Богумила.

— А ну, признавайся, для чего мне помогаешь? Никак Горынычу своему скормить хочешь?

— Ага, чтоб летал шустрее, да выдыхал не пламя, а сразу ведьмины зелья, — расхохотался молодец. — Приглянулась ты мне, вот и все. А сейчас времена темные, не до глупостей.

— А ты, стал быть, ко мне с глупостями? — ехидно уточнила Луша.

— Тьфу, бабы, покоя от вас нет, — рассердился Богумил. — Не с глупостями, я вообще не о том! Полагается как, благословения батюшки спросить, с дарами к тебе явиться и ждать.

— Чего ждать?

— Пока ты чего надумаешь. А я погляжу, ты такая догадливая, что я скорей состарюсь, чем дождусь.

— Раз ты у нас такой умный, — фыркнула обиженная Луша, — так полезай сам к своему Горынычу!

Она повернулась и устремилась было прочь, но Богумил цепко схватил ее за руку. Лукерья качнулась, не удержалась на ногах и упала на сына Ивана-царевича. Тот от неожиданности сделал неуклюжий шаг назад, нога нащупала пустоту, и Богумил, крепко сжимающий Лушу в обьятиях, полетели в логово Горыныча.

Выкопал себе трехглавый змей пещеру глубокую, такую, что летели до дна Луша с Богумилом целых три вдоха, а после пребольно ударились о земляной пол. Потирая ушибленные места, ведьма подскочила и зашипела сквозь зубы:

— А ну говори, что тут полагается тем, кто девице платье измял да косы растрепал?

— Да ничего не полагается, — растерялся добрый молодец. — И вообще, спасибо бы сказала, я весь удар на себя принял. Если бы не я, ты бы так запросто парой шишек не отделалась!

— Если бы не ты, я бы вообще сюда не упала! — возразила Луша.

— Зато теперь тебя точно до обеда не найдут, — улыбнулся Богумил. — И выбраться сама ты не сможешь, значит, не зря падали.

— Отчего это?

— Да ты что, счастья своего не ведаешь? — искренне изумился сын верховного наставника Академии. — На твоем месте всякая девица оказаться мечтала, а я тебя выбрал!

— Так развыбирай обратно, — пожала плечами ведьма.

Ей, как любой девице, мужское внимание было жуть как приятно. Вот только Богумил, при первой встрече так ей понравившийся, отчего-то оказался избалованным и невоспитанным. Даже в глухой деревушке, что граничила с их лесом, молодцы были обходительнее. Цветы полевые дарили, пряники да кренделя всякие. И слова приятные на ушко шептали. Сама-то Луша не знала, ей деревенские девицы рассказывали. А тут на тебе, царевич сыскался! Того и гляди скажет, что это она должна ему за кренделями бежать. Не так себе Лукерья суженого представляла.

— Не могу обратно, — вдруг признался Богумил.

— Это еще почему?!

— Судьба такая, коли выбрал кого — навсегда.