Переполох в Бате

Одного взгляда, брошенного на лицо Серены, было достаточно, чтобы Фанни поняла, что девушка находится в очень опасном настроении. Фанни задрожала, но в следующее мгновение, когда гроза, казалось, уже повисла в воздухе, Серена звонко рассмеялась и сказала:

— Вот противный человек! Очень хорошо! Раз сегодня вы не настроены на ссоры, быть тому. Какие новости в городе?

Остальная часть его визита прошла довольно мирно, без каких-либо инцидентов. Даже приятно, подумала Фанни. Серена была оживлена, Ротерхэм — разговорчив, и ни один из них не говорил ничего, что могло бы спровоцировать другого. Расстались они наилучшим образом, и Фанни, заметив, как благотворно сказался этот визит на настроении Серены, даже сожалела, что ему нескоро было суждено повториться. Ротерхэм должен был немедленно возвратиться в Лондон, чтобы успеть к началу заседаний парламента, и не похоже было, чтобы он собирался появиться в Глостершире в ближайшее время.

Леди снова повели монотонную, бедную событиями жизнь, выпавшую им на долю, и едва ли не единственным развлечением, хоть как-то нарушавшим рутину их жизни, стали частые визиты Эмили Лэйлхэм. Серена уже давно была тайным кумиром, вызывавшим благоговейное восхищение со стороны хорошенькой Эмили. Еще будучи ученицей, та нередко видела из окна своей классной комнаты, как Серена скачет на лошади рядом с отцом, и думала, что никто не может сравниться по красоте с графской дочерью. Девушка боготворила свой кумир и дома наедине сочиняла замечательные истории про Серену, в которых избавляла свою богиню от самых невероятных опасностей, но ей и пригрезиться не могло, что с предметом обожания ее может связать самая заурядная дружба. Серена, которую порядком забавляла такая преданность, поощряла визиты девушки в Доуэр-хаус.

Однако к концу февраля Лэйлхэмы переехали в Лондон, ибо леди Лэйлхэм не могла выдержать больше трех месяцев жизни в провинции. Только малыши оставались в Глостершире, а семейство устроилось в Лондоне, в одном из домов в лучшей части города, который сэр Уолтер нанял на год.

— Для моего выезда в свет! — гордо сказала Эмили.

— Очень мило со стороны твоего отца, — улыбнулась Серена.

— О нет! Это все заботы бабушки! Как бы мне хотелось, чтобы она могла увидеть меня в платье, которое мне сшили для представления ко двору!

— Как я понимаю, твоя бабушка не живет в Лондоне?

— О нет, она живет в Бате! И я ее очень люблю! — ответила Эмили странно вызывающим голосом.

Март, подкравшийся к ним, подобно льву, превратил Фанни в жертву невралгии. Настроение у Серены тоже часто менялось, несколько раз она накидывалась с упреками даже на Фанни. В один дождливый день она увидела, что мачеха тихо всхлипывает перед камином в спальне.

— Фанни! Фанни, милая, что такое?

— О, ничего, ничего! — вытерла слезы Фанни, пытаясь спрятать лицо. — Прошу тебя, не надо… Я вовсе не хотела тебя огорчить! Просто мне сегодня немного нездоровится.

Серена опустилась перед ней на колени и взяла ее за руки, стараясь успокоить.

— Это же совсем на тебя не похоже! Я уверена, что должна же быть какая-то причина! Ох, Фанни, ведь это же не из-за того, что я рассердилась?

— О нет! Я совсем не хотела сердить тебя, только я такая глупая!..

Исполненная раскаяния, Серена нежно гладила ее руки.

— Я самое мерзкое из всех созданий на свете! Обрушиться на тебя, и все из-за того, что Хартли меня постоянно выводит из себя! Я просто не знаю, как загладить свою вину!

Фанни убрала платочек:

— Я вела себя так глупо! Я понимаю, как тебе тяжело выносить Хартли, а Джейн становится такой высокомерной! Даже я это чувствую, а ведь тебе должно быть намного тяжелее, ведь она ведет себя так, словно прожила в Милверли всю свою жизнь! Ротерхэм говорил, что нам не следует оставаться здесь, и он был прав.

— Много он знает! — презрительно фыркнула Серена.

— Но ведь это так, Серена. Как бы мне хотелось, чтобы мы вдвоем могли уехать отсюда!

— Но ведь… — Серена внезапно остановилась. — Господи, какие же мы с тобой простофили! — воскликнула она. — Почему… нет, какого же черта мы с тобой до сих пор не уехали? Жизнь после Рождества здесь стала буквально невыносимой. Тебе нездоровится, я все время злюсь и раздражаюсь, а все дело в том, что мы просто смертельно скучаем. Мы непременно уедем!

— Но нам же нельзя! — ахнула Фанни. — Пока мы в трауре, мы не можем поехать в Лондон. Я знаю, мама будет недовольна.

— Нет, конечно, не в Лондон. Однако мы вполне можем поехать в Бат!

Глаза Фанни расширились.

— В Бат?

— Да! И даже твоей маме нечего будет сказать, если мы поедем туда по совету доктора Клиффа пить воды. Снимем дом приблизительно на шесть месяцев, и если не сможем бывать на ассамблеях, то ведь там есть библиотеки, водолечебница, и…

— Серена! — задохнулась Фанни в восхищении.

Серена рассмеялась, глядя на нее.

— Ну что? Едем?

— О да, Серена, да! Милсом-стрит, магазины и дилижанс из Лондона каждую неделю! Сады Сидни!..

— И новые лица, а не наши с тобой две унылые физиономии!