Переправа через Иордан (Книга рассказов)

- Я и отсюда чую, - отказалась Настенька. - Душистое начало мускуса макроциклические кетоны - класс органических соединений, содержащих карбонильную группу, связанную с двумя углеводородными группами... Впрочем, это сложно. Но про ацетон-то ты слыхал?

До глубокого вечера он учил ее плавать, а когда оба замерзли, Мускус развел на берегу костерок из плавника.

- Хорошо как, - задумчиво проговорила Настенька. - Вот на этом бы и кончалась жизнь, и все были б только рады, я думаю.

- Я вижу, ты еще не знаешь, что такое хорошо, - возразил Мускус. - Вот выходи за меня замуж - тогда поймешь, что такое счастье. Я зубами гвозди перекусываю.

- Я замужем, - напомнила Настенька. - А до остального никому нет дела.

- То-то ты подальше от народа купаешься.

- А что тут такого?

- А чтоб твоих синяков не разглядели. Бьет?

Настенька вздохнула.

Жарким июльским полднем Мускус заманил Настеньку на прогулку по реке в лодке. Женщина в блеклом сатиновом платьице сгорбилась на носу, Мускус завел мотор, и помчались они, распугивая купальщиков и рыбаков, против течения. Настенька вцепилась руками в борта лодки, радуясь брызжущей на нее воде и скорости, заставлявшей дышать полной грудью.

Через полчаса Мускус причалил к берегу, на котором высился огромный старый дуб.

- Там, наверху, в детстве я устроил гнездо: думал, дурень, жар-птица соблазнится, а соблазнились вороны - все гнездо засрали. А ну-ка полезли!

Привязав лодку, он подпрыгнул, ухватился за нижнюю ветку и одним махом скрылся среди листвы.

- А гнездо-то - сохранилось! - радостно заорал он. - Дуй сюда!

- Я не умею! - прокричала Настенька.

Мускус высунулся из кроны, вися вниз головой.

- Давай сюда руки, - приказал он. - И-эх!

И вместе с зажмурившейся Настенькой оказался на толстенной ветке.

- Держись за меня - не пропадешь.

Он подхватил ее на руки, подбросил - она едва успела схватиться за тонкие ветки, подтолкнул - и Настенька кубарем полетела в сплетенное из ивняка и камыша гнездо, где через мгновение оказался и Мускус.

Женщина легла на спину. Сквозь просвет в ветвях она видела твердое, как алмаз, синее небо и зависшего на одном месте ястреба.

- Опять умирать собралась? - сурово спросил Мускус, заметив слезы на ее глазах. - На тебе платье - хоть выжимай.

- Так выжми, - сказала она, не поворачивая к нему лица. - Всю до капли.

Настенька все чаще оставалась ночевать у матери, из чего дошлые соседи сделали вывод: муж, известный психопат и тайный пьяница, стал бить ее вдвое против прежнего.

- Он хоть говорит, за что лупит? - допытывался Мускус. - Из-за бездетности? Или из-за меня?

Настенька лишь качала головой, но ни в чем не признавалась.

- Река поднялась - осень. - Мускус взял Настеньку за руку. - А хочешь я тебе чудо покажу?

Той же ночью Настенька выскользнула из материного дома, Мускус встретил ее на лодке под старым мостом. Она завернулась в старое пальто и закурила раньше Мускус за нею такой привычки не замечал.

Они спустились на несколько километров по течению, в полной темноте свернули в какую-то протоку. Мускус выключил мотор и взялся за длинный шест. Лодка шла почти бесшумно. Вокруг из воды торчали какие-то столбы, но Настенька не знала, что это такое.

Редкие облака разошлись, и полная синяя луна осветила затопленный лес.

- Пригнись, - шепотом приказал Мускус. - А то еще ветку башкой заденешь.

- Долго еще? - тоже шепотом спросила Настенька, дрожа больше от возбуждения, чем от холода. - Как красиво...

Лодка причалила к песчаному холму.

Мускус сел рядом с женщиной и закурил.

- Скоро, - сказал он. - Почему ты с ним не разведешься, Настя?

- Не за тебя же мне выходить, - с тихим смехом ответила она. - Не обижайся, Виктор, но мы с тобой слишком уж не подходим друг другу...

Звезды на востоке стали медленно блекнуть, а небо из глубоко синего превращалось в палево-серое. Вскоре над горизонтом прочертилась бледно-розовая полоса. И тихий, невыразительный и вместе с тем невыразимо прекрасный свет стал заливать дальние колки, сизые ивняки и темную воду, и Настенька, сама не понимая - почему, вдруг прижалась к Мускусу и заплакала: так все было хорошо вокруг и так безнадежно - в жизни.

Поднялось солнце.

- Вот тебе и чудо, разве нет? - сказал Мускус. - А я, знаешь, привык своего добиваться.

- Это похвально, - всхлипнула женщина. - А вот мне никто никогда в любви не признавался. Смешно, да? Да у нас в городке и слова-то этого стесняются...

Мускус промолчал.

Дома Мускус извлек из чулана коробку с револьвером, который его отец выкопал на огороде (когда-то в этих местах было жестокое сражение, после войны саперы еще годами разминировали поля и леса, а местные жители под шумок норовили разжиться кто тротилом - рыбу глушить, а кто и оружием неизвестно для чего). Много лет револьвер бездельно пролежал в коробке, завернутый в промасленную тряпицу, и всякий раз мать, если мать вспоминала об оружии, просила Мускуса выбросить наган в помойку либо же сдать в милицию.

Он проверил барабан, ствол и спусковой механизм, зарядил револьвер одним патроном и отправился в гости к Настеньке и ее мужу.