Переправа

— Другим тоже. А перед учениями эта заторможенность исчезает. Все начинает быстрее и четче двигаться, работать, жить. А в день икс, с получением сигнала, точно свежий ветер проносится по части, срывая все запоры, и армейский механизм начинает работать в таком бешеном темпе, что штатским и не снился. На последних учениях наш батальон не был задействован. Я прибыл к командиру с донесением и имел возможность увидеть его со стороны. Это — зрелище! Там словно не было ни людей, ни отдельных деталей. Работал четкий автомат, в железном ритме. Как часы!

«Поэтому на всех тренировках и ведется борьба за секунды, — подумал Малахов. — Понтонеры еще только начинают наводить мост, а колонны техники уже выдвигаются и практически в ту минуту, когда последнее звено касается другого берега, головная машина танковой колонны должна въехать на мост.

— От скорости и скрытности наведения моста зависит оперативный успех, — сказал Виталий, — зачастую умелое решение такой задачи влечет за собой коренные изменения всего хода операции.

— Даже так? А ты не преувеличиваешь значение понтонеров?

— Шевелите мозгами, сударь! Что такое переправа? Это перевес техники на том или ином участке фронта, внезапный удар во фланг или прорыв в тыл — и противник просто не успеет сконцентрировать на этом участке достаточные силы, чтобы отразить мощную лавину или забить брешь в прорыве. А вследствие нашего неожиданного удара противник начинает метаться и затыкать дыры, то есть вынужден вести военные действия по системе «тришкин кафтан», что и требовалось, ясно? Это, конечно, в том случае, если у противника нет резерва. Если резерв есть, то бросают его, но… это опять же связано с потерей времени. Кроме того, понтонеры могут в одном месте навести сразу две или три переправы и по ним за считанные часы перебросить такое количество боевой техники, что может быть с успехом решена задача во фронтовом масштабе. Надеюсь, я убедил тебя, филолог, как много зависит от понтонеров? Вот они какие мы! Пока без нас разве только авиация может обойтись.

— Это все впечатляет, — сказал Малахов упрямо, — но я-то просил тебя рассказать об учениях.

— Я дал тебе нравственно-психологический заряд, — сказал Хуторчук с укоризной, — поднял твой боевой дух, вдохнул в тебя веру в глобальную значимость родных войск — это главное, филолог, и основополагающее. А учения увидишь сам. Рассказать о них невозможно. Все равно что слепому показывать немое кино.

— Благодарствую за сравнение.

Малахов взглянул на часы. До условленного времени оставалось пятнадцать минут. «Высплюсь ночью», — подумал он и встал.

Хуторчук взялся руками за изголовье кровати, подтянулся и рывком спрыгнул на пол.

— Время лежать и время бежать, — философски изрек он. — Могу похвастаться, филолог, мои гаврики подвели сегодня медпункт под крышу. Скоро капитан Саврасов переедет в новый, модерновый, многокоечный дворец.

— Интересно, кого он будет лечить в модерновом, если в старом мой Степанов пропадает в одиночестве?

— Наше дело петушиное, — весело сказал Хуторчук, — прокукарекал, а там пусть хоть не рассветает. Нам, главное, вперед и с песней!

Малахов снова вспомнил о песне, которую привез сегодня. Все это время он ощущал неловкость за молчание, о котором просили ребята. Им хотелось удивить полк, но Хуторчук щедро делился с ним всем, что знает и умеет… Да и что бы он вообще делал без Виталия?

— Знаешь, у нас теперь есть своя, собственная песня.

— Не понял…

— Понимаешь, я не хотел говорить прежде времени…

Виталий огорошенно сел и положил сапог, который собирался надеть, на тумбочку.

— Понятно… Одному котлеты, а другому мухи? Неужели не мог на две песни расстараться?

Малахов с огорчением подумал, что Виталий прав. Если бы он сразу догадался, а теперь обращаться заново…

— Ладно, не угрызайся… Дай хоть слова посмотреть.

Малахов протянул ему лист с текстом.

Речка — водная преграда
У солдата на пути.
Через речку эту надо
Переправу навести.
Отставить разговоры!
А песню — заводи!
Саперы-понтонеры
Повсюду впереди!

— Пока годится, — сказал Виталий, — сами сочиняли?

— Что ты! Известный поэт писал — Вольт Суслов.

Кто-то где-то лезет в горы,
Кто-то в землю, словно крот!
А солдаты-понтонеры
Над волною круглый год.

— Ну, положим, круглый год над волною — это перебор. Волна зимой имеет обыкновение замерзать.

— Не придирайся. Это гипербола — главное поэтическое оружие, — сказал Малахов, смеясь.

— Может быть, может быть, поэзия не моя стихия. Я все больше над волною круглый год. Пропускаем припев…

В небе молнии сверкают,
Злые ветры бьют в упор.
Нас они не испугают!
Понтонер не паникер!

А вот это по мне. Метко сказано!