Перепрошивка: Как защитить свой мозг в цифровую эпоху

Беспокойство вызывает также то, насколько короток период медиавнимания в обоих исследованиях: его средняя продолжительность не достигает и трех минут. Уверенно говорить, что это очень мало, можно только после сравнения наших результатов с исследованиями аналогичных задач. Такие сравнения очень важны при оценке продолжительности периода медиавнимания: исследователь должен тщательно учитывать особенности изучаемой задачи, поскольку это влияет на ожидаемое количество внимания. Что бы мы ни изучали – экзаменационный процесс, подготовку отчета на работе, оплату счетов или участие в видеоигре, – продолжительность периода медиавнимания всегда сильно зависит от задачи. В нашем случае задачей является взаимодействие с одной медиаплатформой, когда под рукой есть другая медиаплатформа или устройство.

Поскольку многозадачность в медиапространстве – сравнительно новое поведение, а исследование ее – дорогое удовольствие, очень трудно отыскать что-то сопоставимое, позволяющее встроить наши результаты в контекст. Как бы то ни было, одно из исследований 2008 г. служит хорошим ориентиром. Это исследование было посвящено изучению влияния фоновой работы телевизора на игру детей. В нем измеряли продолжительность периода медиавнимания у годовалых и трехлетних детей, когда они занимались игрушками, а рядом находился работающий телевизор. Хотя это нельзя назвать точным эквивалентом того, что исследовал я в Innerscope и Nielsen, методы определения продолжительности периода медиавнимания были очень схожими.

Исследование 2008 г. показало, что у трехлеток средняя продолжительность периода медиавнимания составляет 1,8 минуты{21}. Сравнив это с нашими результатами, мы увидели, что у цифровых аборигенов продолжительность периода медиавнимания лишь на 22 % больше, чем у трехлеток, а у цифровых иммигрантов – на 56 %. Это свидетельствует, грубо говоря, о том, что по продолжительности периода медиавнимания сегодняшняя молодежь намного ближе к трехлетним детям, чем к взрослым людям. Хотя такое сравнение не идеально (несомненно, требуются дополнительные исследования), его результаты говорят о том, что с распространением мультимедийных устройств значительно расширилась многозадачность в медиапространстве, а наша коллективная продолжительность периода медиавнимания не слишком приблизилась к зрелости.

Каковы последствия сокращения продолжительности периода медиавнимания? В нашем исследовании 2011 г. для компании Time с онлайновым опросом 1700 взрослых участников по всей стране сделан вывод о том, что цифровые аборигены легче поддаются скуке, легче отвлекаются и с большей вероятностью начинают нервничать, чем цифровые иммигранты. Мы не можем наверняка назвать все причины таких различий, однако опрос показал, что цифровые аборигены намного чаще цифровых иммигрантов носят с собой смартфоны из комнаты в комнату, называют смартфон первой вещью, к которой они обращаются, проснувшись среди ночи, и «предпочитают обмениваться текстовыми сообщениями вместо живого разговора»{22}. Взаимосвязь эмоционального стресса и зависимости от цифровых инструментов усилилась к исследованию 2018 г., во время которого американские подростки сообщали о том, что их одолевает «умеренная» или «сильная» скука и тревога, когда у них нет с собой смартфона в течение дня{23}. Такие результаты указывают на то, что частое использование медиаресурсов в качестве регулятора настроения не обходится без последствий для психики.

В заключительном разделе отчета для компании Time мы указали на необходимость использования более сложных методов исследования и моделей с уклоном в сферу когнитивной психологии и бихевиористики для получения ответа на вопрос: почему так быстро растет потребление медиаконтента в разрезе платформ, культур и поколений? В последующие годы проблемой перестройки мозга под влиянием поведенческих изменений заинтересовались представители самых разных дисциплин. В результате начала вырисовываться модель взаимодействия, показывающая, как новые медиаресурсы, средства коммуникации и информационные технологии воздействуют на нас на физиологическом уровне.

Мы только приближаемся к пониманию последствий массированного изменения привычек в медиапространстве и закономерностей потребления медиаконтента, которое произошло после появления смартфонов в нашей жизни. Ясно одно: это изменение – новая константа, и благодаря нейропластичности, сохраняющейся всю жизнь, мозг продолжает меняться в ответ на появление новых медиаресурсов и технологий у всех людей, независимо от возраста.