Перепутье

— Мой отец был необыкновенный человек. Глядя на Лиану, Ник легко в это поверил. Повинуясь внутреннему порыву, он взял ее за руку.

— Вы тоже необыкновенная.

— Вовсе нет.

Она не отняла руки; его пальцы оказались сильными, крепкими, так не похожими на длинные, аристократические пальцы Армана.

— Вы даже не понимаете, насколько вы необыкновенны. Не знаете, какая вы сильная и чуткая. Вы так помогли мне сегодня. Я постоял здесь с вами, и жизнь мне перестала казаться такой уж скверной.

— Она и в самом деле не такая плохая. Когда-нибудь у вас все изменится к лучшему.

— Почему вы так думаете? Он все еще держал ее за руку, и она улыбнулась ему. Ей было тяжело думать, что столь красивый мужчина тратит свои лучшие годы на такую женщину, как его жена.

— Просто я верю в справедливость.

— В справедливость? — удивленно переспросил он.

— Я уверена, что трудности посылаются человеку для того, чтобы он стал сильнее, но в конце концов хороший человек получит то, что заслужил: рядом с ним появятся добрые люди, и вообще все у него станет хорошо.

— Вы действительно верите в это? — Ник, казалось, искренне удивился.

— Да.

— Я куда циничнее вас.

Вероятно, и Арман, да и вообще большинство мужчин считают себя циниками; Лиана же продолжала верить, что жизнь чаще всего справедлива. Конечно, с точки зрения справедливости трудно объяснить смерть и страдания детей, и все-таки она верила, что жизнь всем воздает по заслугам: Хиллари получит свое, а Ник — свое.

— Я бы очень хотел надеяться, что вы правы, друг мой. — Лиане было приятно слышать, как он называет ее, она чувствовала, что они действительно стали друзьями. — Надеюсь, мы будем иногда встречаться в Париже, если вас с Арманом не поглотит полностью дипломатическая жизнь.

— А вас — ваши контракты. — Она улыбнулась и наконец отняла свою руку. — Говорят, на пароходе очень быстро возникает и дружба, и влюбленность, но стоит только людям сойти на берег, как они обо всем забывают.

Ник покачал головой:

— Я не забуду вас. Если вам когда-нибудь понадобится помощь, позвоните. Мой номер есть в парижском телефонном справочнике.

Лиана с удовольствием поддержала мысль о продолжении знакомства в Париже, но не верила в возможность подобного звонка. Ее жизнь с Арманом давала ей все. Скорее они понадобятся Нику.

Они постояли еще немного, молча глядя на море, наконец Лиана со вздохом взглянула на часы.

— Боюсь, муж сегодня будет работать допоздна. Я хотела его дождаться, но, видимо, мне пора ложиться. Завтра последний день, придется укладывать вещи. — Вещей действительно было много — ведь Лиане приходилось каждый день переодеваться несколько раз: перед ленчем, потом перед вечерним чаем, не считая балов, обедов у капитана и спектаклей. Мужчинам было проще — вечером они выходили в галстуке и белом фраке. — Удивительно, мы пробыли на корабле пять дней, а кажется, прошло пять недель.

Он улыбнулся:

— У меня тоже такое чувство.

Но теперь Нику хотелось поскорее попасть в Париж. Он был рад, что осталось плыть всего один день. Он взглянул на Лиану и подумал, что они могли бы завтра еще раз встретиться на корте.

— Могу я пригласить вас завтра еще раз сыграть в теннис?

— С удовольствием, но только если Арман будет занят. — Лиана все же надеялась, что завтра Арман освободится. Ник был ей очень симпатичен, но жизнь без Армана становилась просто невыносимой.

— Конечно. Я найду вас завтра утром, и мы договоримся.

— Спасибо, Ник. — Она дружески коснулась его руки. — Все будет хорошо, вот увидите. Он улыбнулся в ответ и помахал ей:

— Спокойной ночи.

Лиана ушла к себе, а Ник все еще стоял на палубе, думая о ней. Как жаль, что он не встретил эту необыкновенную женщину лет десять-двенадцать назад. Но тогда ему было всего двадцать шесть, и он едва ли вызвал бы у нее интерес. Впрочем, она тоже не заинтересовала бы его. Десять лет назад его привлекали женщины, от которых захватывает дух, с которыми можно танцевать всю ночь напролет. Лиана же была совсем другой — спокойной, рассудительной, уравновешенной. И в то же время в ней ощущалось что-то волнующее. Ник представлял ее бегущей в лунном свете через сад… или плещущейся в бассейне, или лежащей с распущенными волосами на золотистом песке пляжа… Эти видения наполнили его ощущением спокойной, светлой красоты. Он вернулся в свою новую каюту, впервые за долгое время чувствуя себя умиротворенным.

Глава девятая

— Где ты был ночью?

— Хиллари смотрела на мужа сквозь дымку, стоящую в глазах после выпитого накануне шампанского. Она не особенно обрадовалась, когда он вошел из коридора в каюту и, ни слова не говоря, налил себе кофе.

— В своей каюте.

— И где же это?

— Тут, неподалеку.

— Очень мило. Я видела, как ты уносил вещи.

— И, наверное, проплакала ночь напролет? — сказал он с долей ядовитой иронии, заглядывая в корабельную газету и намазывая маслом круассан.

— Не понимаю, какого черта ты решил переехать.

— Ах, не понимаешь? — он говорил до странности спокойно.

Она, не поднимаясь с места, бросила на него внимательный взгляд.