Перепутье

— Нет, моему отцу плевать на такие нюансы. Просто… твои намерения были не до конца ясны, а мне уже почти девятнадцать лет! — она вскочила, практически обвиняя меня в бездействии.

— Понятно, — медленно произнес я. — По старым меркам ты засиделась в девках и теперь уже пересекла тот рубеж, когда тебя можно называть бабуля, готовя саван. — Она округлила глаза и начала хватать ртом воздух. — Что ты так смотришь? Я сказал неправду? У вашей семьи традиции выдавать дочерей до совершеннолетия?

— Что ты такое несешь? — вскинула она подбородок.

— Ну сейчас пургу несешь именно ты. Какой возраст? Девятнадцать лет — это точка невозврата, или я что-то не понимаю в виду своей магической ущербности.

— Деймос, мой отец очень решительный и практичный человек, ты пойми!

— А сказать мне это было нельзя? Нельзя было сказать или хотя бы письмо отправить, мол, Деймос, так и так, ты нерешительный мудак, я устала тебя ждать, поэтому выхожу замуж за другого? Или нужно было, чтобы я узнал эту потрясающую новость из газет?

— Деймос.

— Я все понимаю, нет, правда, понимаю. На фоне этого красавца я ни тогда, ни сейчас не котировался. А ты почему со мной вообще встречалась? Папа заставил? У Неймана денег на пару тысяч больше, чем у Уилсона? — она подошла ко мне ближе и хотела отвесить пощечину, но я не позволил это сделать, перехватив тонкое запястье.

— Пусти, ты делаешь мне больно, — она попробовала выдернуть руку, но я только сильнее сжал пальцы. Наверняка на тонкой нежной коже останутся синяки, но мне было сейчас на это наплевать. Мне было гораздо больнее.

— О, нет. Вот если бы ты встретилась с одним из моих предков… Они действительно умели делать больно, а я так, выродок. Именно так ты меня всегда воспринимала, не так ли? Непонятно кто, усыновленный всесильным Аресом Нейманом. Какая-то дворняжка, случайно затесавшаяся в общество чистокровных сук и кобелей.

— Деймос, я никогда…

— Думала, недаром же спрашивала так ненароком, кто мой настоящий отец. Просто я дебил этого не понимал. Только знай, я тоже очень решительный человек, можешь так и передать своему отцу. Мой отец, — я выделил последнее слово, сам не понимая, почему начал скатываться к банальным угрозам, — Арес Нейман, меня многому научил. А то, чему научить не успел, сделала моя родня по линии биологического отца, та самая, которая могла делать очень больно, причем иногда просто развлекаясь. Так что в будущем думайте: стоит ли поступать со мной вот так, — я кивнул на газету. — Этому меня прекрасно научил Арес: прибегать к контролируемой жестокости, если это необходимо. А здесь, во Фландрии, похоже, начали забывать, насколько жестоки могут быть Нейманы. Ведь достаточно было всего лишь сказать, чтобы я все понял и свалил в туман. В общем, счастливого замужества. Вы просто созданы друг для друга, — с этими словами я сжал в руке вилку и переместился в кухню, из которой совсем недавно исчез, пытаясь что-то понять.

Возле стола стоял Эдуард и, нахмурившись, читал, судя по всему, эту статью. Подняв на меня взгляд, он опустил газету на стол.

— Хочешь, я поговорю с ее отцом? — я отрицательно покачал головой. Нет, не хочу. Я знаю, что если Эд «поговорит» с Рубелом, то тот, виляя хвостом, побежит выполнять любые распоряжения Темного принца, закатывая глаза от счастья, что может услужить.

Я встал и, покачиваясь как пьяный, направился в свою комнату. Там я упал на кровать и долго лежал, разглядывая потолок, ничего не видя при этом. Как так получилось? Как я умудрился так вляпаться? Или невезение Эда закрепилось на генетическом уровне в нашей семейке? А что, чем не вариант? Поэтому-то и Империю просрали, что просто не повезло.

К счастью, ко мне никто не лез, и я смог немного прийти в себя, когда за окном начало смеркаться. Вывел меня из прострации телефонный звонок, я посмотрел на номер и нажал кнопку вызова:

— Что происходит?

— И тебе здравствуй, а что происходит?

— Ты мне постоянно говорил, что у вас с Рубел все хорошо.

— А у нас и сейчас все неплохо, у нас сейчас вообще никак.

— Деймос, хочешь, я поговорю с ее отцом?

— Нет, Лео, не хочу. Спасибо тебе, что беспокоишься обо мне, я это ценю, правда, ценю, но ни с кем разговаривать не надо.

— Ну, хорошо. Только, Дей, не наделай глупостей. — Конечно, Лео, никаких глупостей. Не беспокойся, вены я резать себе не буду, и топиться тоже не пойду. Ничего не ответив Дефоссе, я нажал кнопку отбоя.

Сходив в туалет и приняв душ, я снова взял телефон в руки и набрал номер той, которая могла меня понять и поддержать в любой ситуации.

— Вэн, привет.

— Давай я ее убью? — я закрыл глаза, слушая такой успокаивавший голос подруги. — Ты может даже всплакнешь на могилке, и жизнь снова войдет в свою колею.

— Ванда, я тебя люблю.

— Я знаю, Дей, я тебя тоже очень люблю. Так как тебе мое предложение? Чем не вариант? Все устроим по высшему разряду, комар носа не подточит. Все будет как несчастный случай.

— С ножевым ранением в спине.

— Может и с двумя, смотря как дело пойдет. Я же не знаю, насколько она живучая.

— Давай напьемся, — я отмахнулся от ее идеи решить мою проблему столь радикально.