Перепутья (СИ)

- Пушечное, - пришлось сделать усилие над собой, чтобы повторить, - Я… Родился не в Греции, там, где я родился, так называют тех, кого отправляют на убой.

Казалось, что с каждым словом он выкапывает себе яму все глубже и глубже.

- Я так и понял, - на удивление спокойно кивнул Гален. Как ни странно, он совсем не звучал удивленным.

- Но как?! – воскликнул Ал.

- Ты не выглядишь как грек. Ругаешься на каком-то другом языке постоянно. Имя у тебя латинское, но ты не гражданин Рима.

Похоже, его легенда не была и вполовину настолько складной и убедительной, как ему казалось.

- Так откуда ты? – и все-таки Гален задал тот вопрос, которого он так боялся все это время.

Ал нервно сглотнул. Времени выдумать ложь не было, возможности слиться – тоже, поэтому пришлось сказать правду:

- Из Бельгии.[2]

- Галл[3] что ли? Ну, я в принципе так и предполагал, - облегченно выдохнул Гален, и Ал уставился на него совсем уж до неприличия пристально.

Это не ускользнуло от взгляда Галена:

- Что? – удивленно спросил он.

- Да не, ничего, - отмахнулся Ал.

И, к его очередному огромному удивлению, вопрос оказался исчерпан.

Они разместились на ночевку на площади. Самых тяжелораненых один из местных, после долгого и обстоятельного разговора с Галеном, забрал к себе, но остальным предстояло провести ночь под открытым небом.

Апрельские ночи все еще были достаточно прохладными, и идея спать на тонком настиле поверх холодной брусчатки не вызывала у Ала никакого энтузиазма, но усталость брала свое и выбора у него все равно не было.

Городок опустел. Местные закрылись в своих домах и притворялись, что их не было вовсе. Вряд ли они делали так каждый раз по заходу солнца, но и сотня головорезов посреди их рыночной площади вряд ли была для них обычным вторником.

Будь Ал на их месте, он бы тоже спрятался подальше, закрылся на все замки и молился всем возможным богам.

Первая же попытка перевернуться на бок ознаменовалась прострелом в спине. Все-таки он был уже слишком стар для такого дерьма.

Несмотря на боль и все неудобства, Ал очень быстро провалился в беспокойный, полный крови и криков сон. И так же быстро очнулся от него, подскочив на настиле и испуганно оглянувшись.

Ошеломленное лицо убитого им дозорного все стояло перед глазами, сколько бы он ни моргал.

Была безоблачная ночь. Тихая безоблачная ночь – как ему сперва показалось, но уже спустя мгновение по ушам резанул неожиданный звук – и он понял, что выдернуло его из кошмарного сна.

Не менее кошмарная действительность.

Шум. Звуки драки. Отдаленные женские и мужские крики. Еще мгновение назад мирно сопевший на телеге рядом Агрос подорвался, и осоловело осмотрелся по сторонам.

- Что происходит? – испуганно спросил он у Ала.

Ал пожал плечами и оглянулся. Другие рабы храпели как ни в чем ни бывало. То ли они давно выработали привычку спать в любых позах, ситуациях и обстоятельствах, то ли сами оглохли от своего храпа и больше ничего не слышали.

Нескольких человек не было на своих местах.

- А где Гален? – Ал встал с настила и поднялся по ступеням торговых рядов.

Никого, только спящие рабы.

Агрос удивленно покрутил головой из стороны в сторону, прежде чем отозаться:

- Понятия не имею. И пары гладиаторов нет, они вон там возле лавки кожевенника спали.

Гален был последним, кого Ал мог заподозрить в желании пограбить или поглумиться над местными, - и от этого его пропажа особенно вместе с пропажей гладиаторов, выглядела еще более зловеще.

- Не нравится мне все это, - протянул Ал.

- И не говори, - отозвался Агрос, поднимаясь со своего места.

Крики и шум даже не думали стихать, но словно бы перемещались куда-то вдаль от них.

Не сговариваясь, они вместе пошли на звук. Через площадь, в сплетение узких неровных улочек. Эхо, оглушительное в ночной тишине, сбивало с толку, но в итоге они нашли источник шума.

Дом того местного, который приютил раненных.

Сердце пропустило несколько ударов.

- Ты оружие взял? – оглянувшись, шепотом спросил Ал у Агроса.

Агрос грязно выругался перед тем, как сказать:

- Забыл.

Вояки из них, конечно, были просто великолепные.

Резная деревянная дверь дома была не заперта в самом плохом из всех возможных смыслов этого слова – она едва держалась на петлях и вся ее поверхность была испещрена следами ударов чем-то тяжелым и тупым.

Еще до того, как они переступили порог, Ал уже точно знал, что они найдут внутри.

Беспорядок. Явные следы боя и последовавшего за ним грабежа. Свежая кровь на мозайке, выброшенные из шкафов вещи, поваленная мебель. И мужчина в простых одеждах, что ничком лежал в луже крови на полу.

- Эй! – Ал подскочил к нему в два шага и потряс за плечи, - Эй, мужик, очнись! Ты живой?

Намертво вбитые на подкорку рефлексы взяли над ним верх – и уже спустя мгновение он, не нащупав пульса, начал непрямой массаж сердца.

На плечо легла рука – и он вздрогнул.

- Альбин, он мертв, - с грустью в голосе сказал Агрос, - Ему уже не помочь.

И только после этого Ал заметил огромную рану, зияющую на груди мужчины. С такими не выживают.

В смятении, Ал долго и протяжно выругался.

- Они пришли снаружи, - невпопад сказал Агрос, - Это не раненные.