Перепутья

Пока мужчины ели и переговаривались, Книстаутене с дочкой прислуживала им и смотрела, чтобы не пустовали миски, чтобы не кончался в кувшинчиках сладкий медок, хотя князь Витаутас, кроме кленового сока, никаких напитков в рот не брал. Женщины присматривали и за восковыми свечами; едва сгорала одна, стройная Лаймуте вскакивала с места и своими тоненькими пальчиками вставляла другую. И снова она садилась рядом с матерью и смотрела на высоких гостей.

Когда мужчины начали совещаться по поводу военных дел, обе женщины, поставив новые толстые свечи, удалились из горницы.

Ужубаляйский замок боярина Книстаутаса являлся последним пунктом на границе Литвы и Жемайтии, откуда Витаутас мог нападать на непослушных арёгальских бояр и не позволять отрядам Скиргайлы переправляться через Дубису. Кроме того, этот замок должен был охранять земли возле Дубисы от рыцарей Ливонского ордена, когда те, призванные на помощь великим магистром Тевтонского ордена, будут прорываться к Неману, чтобы соединиться здесь с крестоносцами и идти с ними на Тракай и Вильнюс.

Плану Витаутаса сопутствовал успех. Сам князь и его посланцы исходили всю Жемайтию от лесов Венты до Дубисы, естественной границы с Аукштайтией.

Неплохие вести приходили к князю и из Курляндии; все было налажено и на границе с орденом. Много единомышленников нашлось у князя за Дубисой и за Нявежисом, и лишь среди арёгальских бояр и в Вильнюсском крае Скиргайла и Ягайла имели немало своих сторонников. Крещеные и уравненные в правах с польской шляхтой, они совсем уже отвернулись от Жемайтии и позабыли про все еще грозящую опасность со стороны крестоносцев, став верными вассалами польского короля и его вельможных панов. Вот об этих-то боярах и разговаривал Витаутас со своими вельможами в горнице боярина Книстаутаса, и решили они мечом заставить их покориться, двинувшись на Тракай и Вильнюс совместно с войском ордена.

В тот же вечер решили, что войско, набранное в лесных деревушках от Венты до Дубисы, поведет на войну боярин Рамбаудас, который примкнет к левому крылу объединенного войска Тевтонского ордена. Книстаутас со своими сыновьями преградит путь крестоносцам, чтобы они не пошли грабить жемайтийские земли у Дубисы. Боярин Скерсгаудас поведет курляндских воинов и присоединится к правому крылу крестоносцев. Комтуру Герману и рыцарю Греже с несколькими жемайтийскими боярами было поручено переправиться через Дубису и заставить арёгальских бояр покориться ордену и Витаутасу, а потом постепенно двигаться к Каунасу. Сам Витаутас со своими боярами поведет войска, которые соберутся у него в Пруссии и присоединятся в пути.

Чтобы меченосцы, направляясь к Каунасу, не могли очень широко распыляться по краю и грабить, боярину Судимантасу было поручено «проводить» их. Крестоносцы братались с меченосцами, но оба ордена тайно претендовали на жемайтийские земли, жаловались друг на друга в Рим, грызлись между собой, и каждый старался восстановить князя против своего соседа.

Еще долго сидел Витаутас со своими вельможами за столом в горнице Книстаутаса и держал совет. Если старому комтуру и рыцарю Греже многое из планов Витаутаса осталось неясным, то все четверо бояр хорошо поняли, чего добивается их князь. Маршалок Тевтонского ордена хотел жемайтийцев, как язычников, первыми послать в огонь и первыми погнать на стены Вильнюса. Для Витаутаса было важно, чтобы жемайтийцы оказались за спиной союзного войска, и тогда, если не удастся поход на Вильнюс, у него останется достаточно много крепких мужчин, чтобы потом он мог сопротивляться крестоносцам. Орден же пока не сможет в чем-либо упрекнуть Витаутаса, тем более что в центре жемайтийского войска будут и его военачальники — комтур Герман и рыцарь Греже.

А рыцарь Греже радовался своему назначению еще и потому, что, пока они не усмирят арёгальских бояр, у него здесь же под боком будет Ужубаляйский замок и он сможет часто видеть Лайму Книстаутайте.

X

Когда высокие гости отправились спать, была уже полночь. Давно уже спали на столах и скамьях в другом крыле дворца Книстаутаса бояре, крестоносцы и их спутники.

Постель для князя была сооружена в отдельной комнате из мягких медвежьих и лисьих шкур; пол комнаты тоже покрывали звериные шкуры, а ее стены были украшены рогами туров и лосей, кабаньими клыками и увешаны трофеями, добытыми в бою у врага. На шкафах для посуды, словно живые, стояли чучела волков, кабанов, барсуков, соколов, орлов, огромных ястребов… Сквозь маленькое, затянутое бычьим пузырем оконце в комнату заглядывала луна и бросала на землю белую тень; издали казалось, будто вылили на пол кувшин молока.