Переразводной ключ

– Он же будет предлагать выпить и сходить на рыбалку.

– Ну так выполни просьбу. Когда еще они тебя увидят? А, точно! Уже никогда.

– Мы с ночевкой? – спросил я, испугавшись, что еду в логово к врагу на всю ночь.

– Нет, буквально на пару часиков, – она посмотрела на наручные часы и добавила, – хотя нет, на ночь останемся, уже поздно, – а потом, улыбнувшись, повернулась ко мне, отправив губами воздушный поцелуй.

– Если бы ты не красилась три часа, мы бы к вечеру успели в хижину.

– Если бы ты меня не облил водой, мы бы раньше выехали. К тому же у нас есть завтрашний день в запасе. И я хочу, чтобы мы навестили родителей.

– А когда навестим моих? – спросил я.

– Ну думаю никогда. У меня нет визы в Бостон, где они живут. Еще твоя мать называет меня «вороной» из-за моих волос. К тому же мы разводимся.

– Когда она тебя так называла? – спросил я.

– Вороной? Да всегда, когда тебя нет рядом. Ах да, я и забыла, тебя постоянно не было рядом.

– Я старался приехать пораньше.

– Ну не всегда, дорогой Экс-супруг.

Мы замолчали, каждый задумался о своем. Наверняка я насолил жене, раз она злится на меня так, что каждое слово сродни яду. Я такого не заслужил.

– Значит к маме и папе относишься уважительно. Они у меня в возрасте.

– Им по шестьдесят пять.

– Ау, это и есть возраст.

– Как знаешь. Только я не буду есть пирог из сливы.

– Мама никогда такой не делала.

– Ага. В тот день, когда мы познакомились, и в последующие дни делала этот проклятый пирог.

– С чего это он «проклятый»? – резко спросила Ира.

– У меня аллергия на сливы.

– Да?

– А ты не знаешь?

– Не, не помню такого.

– Что-то с памятью моей стало, все, что было не со мной – помню, так получается?

– Ну зато маму порадовал. Это ли не чудо?

– Чудо было на следующее утро, когда я пятнами пошел по всему лицу.

– Это потница. В доме печку топили.

– Летом?

– А как бы мама сделала фирменный пирог?

– И не поспоришь. Но с твоим отцом я пить не буду.

– Он обидится.

– А когда он срезал «язычок» на моих кроссовках, чтобы ловить рыбу, думаешь, я не обиделся?

– Это просто кроссовки.

– Тогда были особенные.

– Тебя никто не просил их покупать.

– Мне подарили.

– Мог отказаться.

– Отказаться, когда их дарит твой отец, которого я хотел уважить, чтобы он понял, что выдает за достойного человека свою дочь?

– Прям-таки, – Ира улыбнулась.

– Но потом срезал на одном подошву, а на другом «язычок».

– Он хотел с тобой порыбачить, а червей не накопал. Чего ты завелся?

– Чего я завелся? Он срезал это все, когда кроссовки были на моих ногах.

– Ты выставляешь моих родителями настоящими демонами.

«Ну а что их выставлять, если они такие и есть» – подумал я, хотя вслух сказал:

– Ладно, всего одну ночь, потом можно будет забыть и о них, и о том, что у них дочь с амнезией.

– Вот ты балбес, – возмутилась Ира и ударила меня в плечо.

Это было по-дружески, но сердце снова кольнуло вопросом: «А надо ли разводиться?».

ГЛАВА 5

Галина Семеновна и Гарик Купидонович Каракяны – родители Иры, простые, в меру добрые, но со своими тараканами в головах.

Гарик Купидонович (меня это отчество всегда удивляло) работал главным менеджером на овощном складе, и, благодаря этому в доме всегда были овощи, иногда даже фрукты. Сам Гарик часто отшучивался, что ему давали зарплату на работе, но я-то знаю, что это не так. Теперь у него появилась тайная страсть к самогоноварению. Но страсть такая, что использовал он для «начинки» не только овощи и фрукты, что таскал с работы, но и некоторые специфические ингредиенты. Именно тогда я в первый раз попробовал самогон, настоянный на фекалиях совы, скрещенных с соком тыквы, алычи и арбуза. Наверное, наилучшее средство для быстрого опорожнения желудка.

Галина Семеновна, мама Иры, работала бухгалтером в какой-то маленькой фирме занимающейся канцелярией. Наверное, можно подумать, что степлеры, скрепки, зажимы, и папки с бумагами в семье Каракянов с избытком? Могу сказать, что у нас с Ирой дома десять степлеров, пятьдесят ручек и восемьдесят шесть папок для бумаги. Уже молчу о десяти упаковках бумаги А4, в каждой из которой еще по десять. Куда столько, не пойму.

Галина Семеновна любила цифры, всегда сама ходила в магазин: сверять ценники с чеком. Именно при помощи этой способности продукты у нее покупаются за дешево. Ну или потому, что в одном и том же магазине Галину Семеновну уже знали и старались не вступать с ней в полемику.

Мы подъехали к низенькому жилому дому и припарковались у входа в подъезд. На лавке сидел алкаш и просил каждого любую денежку.

– Слышь, богатей, дай денежку, – он протянул свою скрюченную руку.

– С чего это? – спросил я.

– Я твою машину буду охранять.

– От кого?

– От голубей. Тут Клава так кормит их на своем балконе, что не каждый потом бомбардировку очищает со стекла машины. Ты почему думаешь я сижу под козырьком?

– Потому что пьяный и боишься упасть на землю?

– Тсс… – ответил мужчина, приложив не слушающийся палец к губам. – Могут услышать.

– Кто?

Он огляделся по сторонам и шепотом произнес:

– Голуби.

– Да уж.

– Ну так что? Дашь?

– Иди проспись, – жестко ответил я.

– Ну смотри. Лишился отличного защитника, богатей.