Перережь мое горло нежно

— Могу рассказать вам о ней, как о человеке, а также о том, за кого она вышла и о ее матери. Вивиан говорила мне о них, когда жила со мной.

По крайней мере, я узнаю ее мнение о них. Иногда это единственная возможность работать, следуя закону вероятностей. Посещаешь людей, беседуешь с ними, стараешься и что-нибудь выплывает на поверхность.

— Все, что вы можете рассказать, пригодится.

— Ладно. — Она закурила сигарету.

— Почему она поселилась у вас?

— Она не могла жить со своей матерью. Она ненавидела ее. Я познакомилась с ней в актерской школе. Ей было тогда шестнадцать лет. С тех пор мы дружим. Я продолжаю до сих пор работать, она же бросила работу. Ей не хотелось преодолевать трудности и проблемы, с которыми сталкиваешься в театре. Сюда она переселилась после второго аборта. Элизабет велела стерилизовать ее. Вот что сделала с ней эта мерзавка.

Сила ее реакции удивила меня. Я слышу об этом второй раз.

— А вы знаете, почему?

Она заколебалась, потом кивнула.

— Она убежала с Рассеком, потом вернулась и сделала аборт. Это идея ее матери. Вивиан впала в депрессию. Начала пить и уже не смогла выбраться из этого. Беспорядочные связи, болезни.

Она посмотрела мне в глаза.

— Вам сказала ее мать, что Вивиан хотела покончить с собой? Ей тогда было восемнадцать. Она открыла газ здесь, на кухне. О, Боже!

Угощения Пансона камнем лежали в моем желудке.

— Что вынудило ее к этому?

— Мать воспитала в ней чувство, что она ни на что не годиться. Всю жизнь это от нее слышала. Мать вколачивала ей в голову, что она шлюха и нимфоманка. Когда-то давно она застала ее дома с парнишкой из школы и набросилась на нее. Вивиан очень сильно это переживала.

— Я плохо в этом разбираюсь.

— В таком разобраться нелегко, но одно я знаю точно. Если внушить людям, что они ни на что не годны, они начинают в это верить. А потом приходит это. Люди, которые едят или пьют через силу, стараются обожраться или упиться насмерть… Они достаточно долго слушали того, кто пытается уничтожить их и теперь сами помогают ему, стараясь покончить жизнь самоубийством. Человек не может выдержать этого, что и случилось с Вивиан. Она начала пить. Когда она жила со мной, она тайком прокрадывалась в квартиру, когда я уже спала и напивалась. Вскоре у нее начались галлюцинации.

— Вы ничего не сказали об этом ее матери? — В моем голосе звучал упрек. Она рассердилась.

— Сказала, уж будьте уверены! И знаете, что она сделала? Послала мне две тысячи долларов, чтобы я истратила их по своему усмотрению. Она никогда здесь не появлялась. Невероятно, но правда.

— Да. Вы случайно не преувеличиваете?

— Ничуть. Я ее знаю лучше, чем вы.

— Когда я сказал ей, что Вивиан принимает наркотики, она расплакалась.

— При желании она владеет своими нервами, — тихо сказала она. — Она знала, что Вивиан принимает наркотики. Когда она обнаружила это, то оставила ее совершенно без денег. Она хотела послать Вивиан в один из этих санаториев, но Вивиан отказалась.

— Это могло бы ей помочь.

— Как она могла поверить ей после всего, что случилось с ней? Она уже столько натерпелась от нее всяких гадостей.

Я не мог ничего ответить.

— А Рассек?

— Красивый парень. Достаточно красив, чтобы быть кинозвездой. Профиль, который сводит с ума женщин. Все время, что они жили вместе, он развлекался с любовницей. Это некая Клер Линдсмор. Самец и ничего больше.

— Я найду телефон Рассека в телефонном справочнике?

— Нет. — Она встала. — У меня есть где-то адрес. Он живет на 70 улице. Прекрасная квартира. Он платит за нее 6000 долларов. Ему хорошо живется. Приживалы его типа умеют устраиваться.

Я записал адрес.

— Где он берет деньги?

— Как я уже сказала, он самец. У него есть машина, дорогие костюмы, деньги, все есть!

— Счета оплачивает Клер?

— Я бы не сказала. Ее муж богат, но не настолько. Я думаю, что он проверяет счета.

Я встал и собрался уходить.

— Спасибо. Вы очень помогли мне. Вы не возражаете против личного вопроса?

— Посмотрим. Зависит от того, насколько он будет личным.

— Вы сами сделали эти психоаналитические анализы над Вивиан?

— В наше время психиатрами считают себя все — таксисты, официанты, каменщики.

Она, должно быть, много размышляла о Вивиан.

— Мне немного помог мой приятель. Я рассказала ему о ней.

— Он, наверное, каменщик, таксист или официант?

Она засмеялась.

— Нет. Это мой психоаналитик. Время от времени он заявляет, что хотел бы быть каменщиком. — Ее зеленые глаза искрились. — Мы собираемся пожениться. Он выглядит совершенно заурядным, немного плешив, очень заботится о своих пациентах. Я его обожаю. Ему двадцать четыре года. Я уже не раз ошибалась и теперь ученая. Я стану хорошей женой, буду заботиться о детях и хозяйстве.

— Будете, я знаю, — сказал я.

Я вышел. После Элизабет Дженнингс и Билли Рассека она явилась желанным подкреплением моей слабеющей веры в человека и его ценности. Я был благодарен ей. Брак, дети, муж. Она достаточно умна, чтобы понять, какую цену, несет все это для нее.

Постоянную ценность.

Она была самым светлым моментом этого дня.

Глава 12