Перерождение

Проще и безопаснее всего было двигаться по краю моста — держась за поручень, перебираться с балки на балку. Холодный металл обжигал руки, приходилось поторапливаться. Эми ловко и уверенно перепрыгивала с балки на балку. Питер едва за ней поспевал. Проблема заключалась не в прочности балок, а в том, что их покрывал тонкий слой льда, припорошенный снегом. Дважды Питер поскальзывался: ноги разъезжались, руки отчаянно цеплялись за холодный металл поручня. Не упадет он, ни за что не упадет! Быть в шаге от цели и утонуть в горной реке — ну уж нет, увольте! Когда добрались до противоположного берега, Питера колотил озноб, ладони онемели. Хотелось развести костер и согреться, но привал казался непозволительной роскошью: тени удлинились, короткий зимний день стремительно догорал.

За рекой начался подъем. Питер искренне надеялся, что там, куда они вот-вот попадут, найдется пристанище. Иначе до утра им не дотянуть: если не прикончат вирусоносители, мороз точно доконает. В такой холод главное — двигаться. Эми уверенно шагала вперед, и Питер старался поддерживать темп. Разреженный воздух обжигал легкие, деревья стонали от ветра. Через некоторое время Питер обернулся — долина и ползущая по ней река остались далеко внизу. Они с Эми были в царстве теней, в зоне вечных сумерек, а за долиной уходящие на север и на восток горы купались в алых лучах заката. «Эми ведет меня на вершину мира, — подумал Питер. — На самую вершину мира».

С наступлением вечера Питер понял: они попали в настоящий лабиринт, и то, что ему казалось вершиной, было лишь гребнем, одним из многих на пути к высшей точке горы. Холод и ветер делали каждый следующий ярд восхождения сложнее предыдущего. Чуть западнее начинался отвесный спуск — обрыв, иначе не скажешь. Питер промерз до мозга костей и отчаянно корил себя за то, что отпустил коня. В крайнем случае можно было вернуться к реке, перебраться через мост и… Мерин вполне мог и согреть их с Эми, и защитить от непогоды. Убить любимца Грира — настоящее преступление, еще пару часов назад Питер и думать о таком не мог, но сейчас, когда на горы надвигалась ночь, понял, что способен не только думать, но и совершить.

Эми неожиданно остановилась. Смертельно уставший Питер подошел к ней и стал жадно ловить воздух ртом. Здесь снега было меньше: его раздувал порывистый ветер. Девочка разглядывала ночное небо. Со стороны казалось, она пытается уловить далекий, едва различимый звук. Рюкзак и темные волосы облепил снег.

— В чем дело?

Теперь Эми смотрела на плотную массу деревьев слева, как раз напротив страшного обрыва.

— Нам туда.

«Зачем? Там же только деревья, снег и безжалостный ветер!» — про себя удивился Питер. В следующую секунду он разглядел в темном подлеске брешь, к которой уже спешила Эми. Вблизи Питер догадался, что перед ним калитка полуобвалившегося забора. Увитая густым плющом ограда тянулась вдоль леса по обе стороны от них. Разумеется, к зиме плющ сбросил листья, но облепивший плети снег скрывал забор не хуже, чем летом. Как давно они бредут мимо него, сами того не подозревая? За калиткой притаилась будочка: домом такую не назовешь — площадь не более пятидесяти квадратных футов, приоткрытая дверь держится на честном слове. Питер заглянул внутрь: снег, листья, по стенам грязные подтеки.

— Эми… — начал Питер, но девочка уже исчезла за деревьями. «Не отставать, ни в коем случае не отставать!» — приказал себе Питер и побрел следом. Эми не шла, а бежала. Сквозь пелену усталости и боль в окоченевших ногах пробилось ощущение: вот он, конец пути, совсем близко! Увы, силы стремительно таяли.

— Эми, подожди! — позвал он. Девочка точно не слышала. — Пожалуйста, подожди!

Эми обернулась.

— Ну куда ты спешишь?! — взмолился Питер. — Там же ничего нет!

— Есть, еще как есть! — звенящим от радости голосом возразила она.

— Где именно? — с неожиданной злостью спросил Питер. Он согнулся пополам и едва дышал. — Объясни мне, где!

Эми посмотрела на темнеющее небо и зажмурилась.

— Повсюду, — ответила она. — Прислушайся!

Питер старательно напряг слух, растратив последние крупицы сил, но уловил лишь завывания ветра.

— Ничего, — раздосадованно проговорил он. — Эми, я ничего не… — Тут он услышал голос.

На заснеженной горе пели песню.

Сперва среди деревьев показалась антенна радиомаяка.

Лес поредел, и Эми с Питером вышли на поляну. Разрушенные здания и погребенные под снегом машины не оставляли сомнений: когда-то здесь жили люди. Радиомаяк, тонкую металлическую башню на четырех ножках, удерживали стальные тросы, утопленные в бетонном блоке. Маяк возвышался над широким углублением в земле, заваленным битым камнем, очевидно, фундаментом разрушенного здания. Венчал башню серый шар с шипами, чуть ниже в стороны расходились «лепестки», напоминающие лопасти весла. «Наверное, солнечные батареи», — подумал Питер и осторожно коснулся холодного металла башни. На одной из ножек-опор имелась надпись. Едва он стряхнул снег, проступили слова: «Инженерные войска сухопутных сил США».