Перерождение

Ясно же, как бы там ни пошло, лишние бойцы, пусть и не суперподготовленные, но защищенные определенной степенью неуязвимости, будут нам очень нужны. Но одно дело – втягивать кого-то в нечто смертельно опасное без возможности отказаться, требуя слепого подчинения, и совсем другое – иметь в союзниках людей осмысленно и добровольно готовых бороться за свою свободу и здравомыслие. Лично для меня приемлем только второй вариант их участия, других просто не существовало, так что Риэр и Михаил могли хоть лопнуть и пеной изойтись, но уступать я не собиралась.

– Кого-то не хватает, – прокомментировала я, пересчитав «своих» по головам.

– Мои парни говорят, пришлось убирать с трассы на подъезде к нам трупы двух сбитых фурой оборотней. Хорошо хоть было все еще в темноте и отбросило их в лес, так что и рассмотреть никто ничего не смог.

Хорошо? Что же хорошего в том, что они сломя голову неслись сюда ко мне, а теперь их нет. Они умерли. Первые жертвы этой проклятущей чужой игры. Нет, не первые. Еще и те, ни в чем не повинные мальчишки, что не пережили первый оборот. А сколько еще тех, о ком я не знаю? А сколько станет, если все не прекратить? Не я все это дерьмо начала и не мне нести груз вины, но от жгучего чувства стыда и мучительного сожаления никуда не денешься. Почему я не ощутила, что связанных со мной стало меньше? Или ощутила? Зависнув, я погрузилась в воспоминания о прошлой ночи и вдруг почувствовала это… Так, словно стальная, режущая проволока дважды полоснула по сердцу, пуская кровь, и одновременно кто-то отсек пару пальцев. Было больно, очень-очень, и именно после этого надрыва зверя, бывшего в тот момент хозяином сознания, и охватил беспредельный гнев и желание крушить и мчаться… куда? Картинки были сумбурные, все под иным углом зрения, с непонятным восприятием окружающего, но, похоже, зверюга точно знала, куда рвалась, сметая все на своем пути и ведя за собой остальных. Это было как красная светящаяся точка, гипнотизирующе-дразнящая, несущаяся впереди, доводящая до неистовства все охотничьи инстинкты, требующие не отставать и поймать ее любой ценой. Преследование захватило тогда все мое существо, и не было ничего важнее и необходимей него. Так вот ты, оказывается, какая – морковка, за которой готова бежать бестолковая ослица до тех пор, пока не сунет с лету голову в ярмо.

– Здесь тебе не гребаные парламентские прения! – вернул меня в реальность гневный рык Риэра. – Вам говорят – вы молча слушаете и киваете! Открываете рот, чтобы уточнить, как максимально эффективно исполнить отданный приказ. Ясно?

Очевидно, я пропустила момент, когда Уравнитель закончил обрисовывать в общих чертах сложившееся положение вещей и они с альфой перешли непосредственно к тому, что всем нам придется отправиться на встречу с ужасным. И, так понимаю, кто-то из «моих» счел возможным возразить. Неслыханная дерзость! Из-за угрозы и подавления, излучаемых Риэром в отношении сидевших рядом ребят, у меня опять вздыбились волоски на затылке, ногти со скрипом стали врезаться в дерево стола, и задергалась верхняя губа в ответном оскале. Эта реакция брала исток откуда-то из неизвестных мне прежде закоулков сознания, ничего общего с разумом не имевшего, и была настолько мощной, что справляться удавалось с трудом. Внутри нечто клокотало и ревело: «Мое! Не тронь!» Да уж, легко точно не будет.

– Не ясно! – огрызнулся здоровенный рыжий парень и уставился на меня, будто чего-то ожидая. Собственно, смотрели на меня все мои «припечатанные». А теперь еще и раздраженный Риэр и Уравнитель с таким оживленным выражением на лице, точно с нетерпением ждал представления, которое обязательно случится. На пару секунд я была на расстоянии волоса от того, чтобы его действительно устроить. На самом деле, очень сомневаюсь, что смогла бы не прыгнуть через стол, желая вцепиться в Риэра, заори он сейчас еще разок на кого-то из моих ребят. И, к моему стыду, дело было не в том, что он позволял себе с ними обращаться как с кем-то намного ниже себя во всех отношениях, а в том, что он вообще это делал. Я посмотрела вверх, пару раз вздохнула, успокаиваясь и напоминая себе, что в первую очередь я человек разумный, а не существо, живущее темными инстинктами, альфа – наш союзник и ссориться с ним нельзя, и приказала расслабиться агрессивно скрюченным кистям, прочистила горло и посмотрела на рыжего.

– Не хочу показаться невежливой, но я не помню твоего имени, – начала я, стараясь звучать максимально дружелюбно. Ну, насколько это было возможно, когда порыкивающие нотки так и прорывались наружу.

– Вадим, – нахмурившись, буркнул парень.

– Так чего же ты хочешь, Вадим?

– Я хочу вернуться домой, к родителям, сестре и брату! Не собираюсь я ввязываться в какие-то безумные разборки, которые меня никак не касаются!