Перерождение

Был вечер пятницы, мы только вернулись со смотрин моего будущего убежища на этот раз, и настроение у меня было почти прекрасное. Оказалось, что это – выкупленное Витрисом еще в девяностые здание ДОСААФовского клуба на окраине города. Приличной площади территория выглядела, конечно, заросшей и заброшенной, но была окружена глухим забором, и не похоже, чтобы поблизости случалось гулять хоть одной живой душе. Огромные боксы, где раньше стояла учебная техника, множество помещений, бывших раньше раздевалками, с сохранившейся во вполне еще приличном состоянии мебелью, и каким-то чудом до сих пор работающая душевая, хоть и только с холодной водой. Но самое главное – огромный, длинный подвал, в котором прежде располагался тир клуба. Никаких тебе окон, бетонные стены и пол, прекрасная звукоизоляция и тяжеленные несокрушимые двери, запиравшиеся на замок. Как снаружи, так и изнутри. И единственный ключ от них Витрис вручил мне. Ладно, я очень хотела верить, что он единственный, потому что другого варианта у меня пока нет. Само собой, меня немного коробило от перспективы совсем скоро голышом войти в это стылое пустое пространство и провести тут ночь, но это всяко лучше, чем громить собственную квартиру или носиться сломя голову по городу в облике зверя и очнуться не пойми где.

Наш очередной дружеский ужин незаметно затянулся за разговорами, и выпроваживать Витриса у меня желания все еще не появилось. Выпрашивать у него информацию не приходилось, он с удовольствием сам мне все рассказывал, так что мне оставалось только слушать и мотать на ус.

– На пятом году организм достаточно перестраивается и крепнет, начиная воспринимать эту самую лунно-животную отраву как почти естественную часть себя. Вот тогда ты уже не впадаешь в полную прострацию и бессознательность, когда обращаешься, и разум в полнолуние остается по крайней мере наполовину твоим. Ты начинаешь отдавать себе отчет в действиях, находясь в другой ипостаси и можешь влиять на ее поведение… – рыжий заворчал и нахмурился, впрочем, совсем беззлобно, когда Барс самым наглым образом запрыгнул к нему на колени и стал там устраиваться, будто он не живой человек, а некий предмет мебели.

Поведение моего кота вообще поражало и даже обижало меня после возвращения. Когда мне наконец удалось встретиться с Натальей Ивановной, приютившей его, и попросить вернуть моего мохнатого сожителя, Барс будто взбесился. Оцарапав и укусив меня, он вырвался из рук и рванул по лестнице, шипя и завывая дурным голосом, словно я была ему не просто чужой, но и опасной. Сердце упало, и я расстроилась гораздо сильнее, чем и ожидала, хотя вариант, что наши отношения больше не сложатся, в голове держала. Благо мотанул Барс в сторону моей квартиры, да и Витрис согласился подстраховывать меня на входе в подъезд на случай форс-мажора. Когда я вслед за котом почти прокралась наверх, без конца увещевая его ласковым голосом, то нашла сидящим перед моей дверью с видом «открывай давай, рабыня». Воинственно держа свой пушистый хвост прямой палкой, он прошествовал в дом и отправился сразу на кухню, где уселся у своей миски так же задом ко мне и издал требовательное «мяф!». Вывалив его любимую консерву, я снова попыталась погладить засранца, но тут же схлопотала когтями по пальцам. С того времени так мы и жили. Я его кормила по требованию, а он меня гордо игнорировал, не позволяя себя касаться даже тогда, когда припирался хамским образом в постель и плюхался своей увесистой тушей мне на живот. Но вот с Витрисом – совсем другая песня. Барс забирался ему на колени и бодал тяжелой башкой руки, вымогая поглаживания и совершенно игнорируя нарочитое рычание и возмущение оборотня. Вот и пойми эту мохнатую заразу!

– Наглый вонючка! – буркнул Витрис коту, при этом почесав под шеей и продолжил: – Ну вот, если обращенный переживает десять лет, то постепенно все становится почти совсем неплохо, Аврора. Ты начинаешь обретать власть над обращением и второй ипостасью. Именно ты, а не Луна с ее фазами.

– То есть ты, если хочешь, можешь вовсе не обращаться? – уточнила я, награждая Барса упрекающим взглядом, на который он чихать хотел, и отхлебнула чаю.

– Ну, это ты размечталась! – фыркнул рыжий. – Обращаться все равно приходится, иначе начинает мозг клинить, реально звереешь и бесишься на все и всех вокруг. Вытерпеть больше двух месяцев мне, например, еще ни разу не удавалось. Но вся прелесть в том, что ты сама уже сможешь выбрать для этого удобное время и делать будешь по желанию. Или, скажем, по необходимости, в момент опасности.

Я вспомнила, как легко сменили форму Риэр и Мурат, хотя полнолуние уже миновало, и кивнула, запоминая. Непроизвольно все события той ночи и вслед за ними и последующее наваждение во сне опять отчетливо всплыли в памяти яркими живыми картинками.

– Короче, Аврора, протянешь достаточно долго – и станешь уже получать кайф от возможности побегать в облике зверя именно там, где вздумается самой, и никаких проблем с тем, чтобы управлять ситуацией, у тебя не будет. Эй, где ты опять витаешь?