Перерождение Артефактора

— Меня зовут Александр Лаграндж, — по слогам проговорил мужчина, демонстрируя чёткую артикуляцию и не сводя с меня глаз. — Я, — он указал на себя, — на твоей стороне. Ты понимаешь меня?

— Уа-а… — только и смог прохрипеть я. Тысяча акул, голосовые связки всё ещё не слушались.

Лаграндж озабоченно склонил голову набок.

— Понимаешь, да? — спросил он участливо.

Я кивнул с самым вдумчивым видом.

Лаграндж тут же просиял, радостно хлопнул в ладоши и завертел головой.

— Он понимает! Понимает! — выпалил старикан, обращаясь по очереди к Штэгеру и моему живому щиту.

Я ещё раз вдумчиво кивнул.

Лаграндж выдохнул, пытаясь успокоиться, но тут же снова затараторил:

— Послушай, если ты в самом деле меня понимаешь, то отпусти бойца Ромеро и верни ему пистоль. Оружие очень опасно. А наставлять его на людей плохо.

Я хмыкнул и взглядом указал на Штэгера, всё ещё державшего ружьё на изготовку.

Лаграндж округлил глаза.

— Какой сообразительный мальчик! — воодушевлённо прошептал он. А затем обернувшись, твёрдо произнёс: — Боец Штэгер, забирайте Бойца Сержа и возвращайтесь в комнату охраны.

— Но, господин Лаграндж, этот алти очень опасен, и…

— Выполнять! — рявкнул Александр Лаграндж. — Или вы забыли, кто вам платит жалование?

— Есть, — понуро ответил Штэгер, поднимая с пола бесчувственное тело напарника.

Я проводил их взглядом. Боец Серж начал проходить в себя…

— Ну, теперь их нет, сынок, — ласково проговорил Лаграндж, вновь сконцентрировав на мне всё своё внимание. — Ну же… Отпусти бойца Ромеро.

Повернув свой живой щит в сторону главного зала, я толкнул его в спину. Охранник сделал несколько шагов, удержав равновесие, и резко развернулся.

— Только без глупостей! — пророкотал Лаграндж, встав между мной и им. В руках Ромеро держал импульсное ружьё.

— Есть, — проворчал охранник, опуская ружьё. — А мой пистоль?

Лаграндж вновь взглянул на меня. Я же скорчил злую рожу и, ловко крутанув пистоль в руке, поставил его на предохранитель и одним движением убрал за «пояс» шкуры, прикрывавшей мою наготу.

— Неплохо, — хмыкнул Лаграндж. — Похоже, ты, сынок, знаешь об опасности оружия и без моих слов. Откуда только…

— Господин Лаграндж, мой пистоль⁈ — в голосе Ромеро звучала детская обеда.

Александр Лаграндж усмехнулся и пожал плечами:

— Что в бою взято, то свято. Морской закон. В следующий раз будешь проворнее и не дашь себя разоружить.

Потеряв всякий интерес к нерадивому охраннику, Александр Лаграндж вновь повернулся ко мне и с неугасающим любопытством в очередной раз осмотрел меня от ступней до макушки.

— Поверить не могу, что ты пришёл в себя… Теперь оставлять тебя в музее совершенно негуманно! Пойдём со мной, — он протянул мне руку. — Я покажу тебе свой дом. Дом? Ты ведь понимаешь, что это?

Я кивнул.

— Отлично! Теперь он станет и твоим домом. Ну же, идём, сынок.

Глава 2

Ехать в самоходной карете Лагранджа было сплошным удовольствием — хорошие рессоры сглаживали неровности мощёной дороги, а мягкий диванчик позволял телу расслабиться.

Я жадно смотрел в окно, надеясь понять, куда меня занесло.

Темноту ночи рассеивали немногочисленные фонари. Их было несколько меньше, чем я видел раньше, когда бывал в похожих городах. Ага, в основном дома четырёхэтажные из серого камня. Но такие дома — это основа современной городской архитектуры не только моей родины — Виктории, но и других трёх стран Ойкумены. Разница, как правило, лишь в цвете крыш.

Я видел красные крыши. И пару раз взгляд цеплялся за красные кителя прогуливающихся офицеров и красные бушлаты городских стражников.

Красный был цветом Виктории — страны, названной в честь некой легендарной королевы, правившей не пойми когда и не пойми где.

— Нравится, да? — тепло поинтересовался Лаграндж, сидевший рядом со мной на диванчике в салоне самоходной кареты. Двое охранников и кучер находились в головной кабине.

Я молча кивнул.

— Это называется город. А сам город называется Торвиль. Он расположен на острове Бун в Шестом сумеречном море.

Грудь будто сжали тисками. Сдавленно улыбнувшись, я кивнул.

Конечно, я уже начал догадываться, что я оказался именно в Торвиле. Но услышав подтверждение, что я очнулся на своём родном острове, почувствовал тягучую тоску.

Я отвернулся к окну.

Да, всё это мне знакомо… Пусть внешне немного изменилось, но всё ещё узнаваемо… Вон аптека, в которой я пополнял запасы лекарств, когда ещё лично занимался закупками для команды — у неё поменялась вывеска и буквы изменили начертание. А вон там рядом с ней пекарня, пару раз я заходил туда, хотя фамилия владельца на вывеске раньше была другой.

Город мой… но что-то изменилось. Да и сам я другой. Какого дьявола так вышло⁈

И как будто отвечая на сформулированный вопрос, на меня обрушилась новая порция воспоминаний:

— Ты не против обсудить наши ближайшие планы за завтраком?

— Любишь же ты деловые завтраки, Бари, — усмехнулся я.