Перерождение Артефактора

Приём, на который мы так усердно собирались, ожидался быть весьма важным и значительным. Кроме того, что его устраивает дель Ромберг — властительница острова Бун, а значит по умолчанию соберётся большое количество знатных и не очень персон с нашего острова и округи, ожидалось прибытие большой шишки — Вице-Премьера Шестого моря. По недомолвкам отца и самой Мэри Кэролайн ещё тогда, на обеде в нашем доме, я сделал вывод, что этого Вице-Премьера на Буне не особо любят. А я буду выступать забавной зверюшкой. Что ж, мне, конечно, не впервой, но согласился я на это только из чувства благодарности к Лагранджу за всё, что он делает ради меня. Когда дель Ромберг ушла, он прямо сказал, что моё присутствие поможет и ему, и ей, но если я сбегу, он поймёт и не сильно обидится.

Ещё бы я бежал от каких-то сухопутных крыс!

В два часа дня мы с отцом на самоходной карете подъехали к крыльцу поместья дель Ромбергов.

И парк, и дом не уступали размерами поместью Лагранджа. Правда, обилием обнажённых мраморных скульптур, фонтанов и золочёных завитушек превосходили с лихвой.

В общем, всё было в духе дель Ромберг-старшей.

И в очередной раз я озадачился вопросом, как же так вышло, что дель Ромберг-младшая выросла такой невинной скромняшкой?

Нас проводили за дом, там в парке среди деревьев были натянуты летние нарядные шатры, где стояли закуски и напитки, а гости могли беседовать, не опасаясь, что их хватит солнечный удар.

— Много народу, — проворчал я, осматриваясь.

— Это ещё не все собрались, — ответил Лаграндж, намётанным глазом оценивая публику.

Затем целый час мы шарахались от одного шатра к другому и успели пообщаться с целой прорвой народа. Александр Лаграндж был благодушен и учтив с каждым. С кем-то просто беседовал на общие темы, представляя своего приёмного сына, то есть меня, а с кем-то обсуждал финансовые дела.

Фу. Не люблю я эту муть.

Были здесь и люди, которых я знал: преподаватели из Академии и некоторые курсанты с родителями. Например, Алексей Савельев, удивительное совпадение, его родители как раз сейчас приплыли из Ильинского княжества, чтобы его проведать. Были здесь и родственники Шона — де Лепшеки, рядом с которыми первое время и крутился мой очкастый друг.

Пообщались с Кевином… хотя его сейчас нужно называть «профессор Рассел». Он не упустил возможности присесть на уши Лагранджу, расхваливая мои таланты артефактора.

— Будьте уверены, господин Лаграндж, вашего сына ждёт блистательное будущее! Конечно, мне как учёному, кажется, что лучше ему выбрать науку, — он посмотрел на меня взволновано, но через секунду чуть спокойнее продолжил: — Но я и моряк в прошлом. И могу сказать, что с таким капитаном корабль вашего сына точно покорит не одно море!

— Ваши слова делают меня счастливым, профессор, — улыбнулся Лаграндж.

— Ну что вы, я всего лишь говорю чистую правду. Кстати, — он лукаво улыбнулся, — если вдруг Теодор в будущем захочет запатентовать свои изобретения, я могу помочь. А учитывая ваши собственные возможности, господин Лаграндж, патент может быть очень выгоден для Теодора. И при этом полезен для всего мира.

Мой приёмный отец нахмурился и вопросительно посмотрел на меня.

Я тяжело вздохнул и сказал:

— Профессор не имеет в виду ничего дурного. Просто он уверен, что творить полезные людям вещи и зарабатывать на этом деньги лучше, чем просто творить.

— Всегда найдётся тот, кто заработает на альтруизме другого, — наставительно поднял указательный палец Кевин. А затем покачал головой. — Капитан Джонсон яркий пример этому. Как вам известно, некоторые его изобретения сейчас активно используются. И приносят деньги тем, кто их производит. Капитан Джонсон был щедрым человеком и отдавал патенты… пусть не бесплатно, но и не очень для себя выгодно. Средств ему хватало. Он смотрел в будущее, но… лишь под одним углом. А что в итоге? На его творениях зарабатывают другие, а его матушка прозябает в нищете.

— В гордой нищете, — заметил Лаграндж. — У мадам Джонсон много сочувствующих, но она не принимает помощь.

— Да я не об этом, господин Лаграндж. Справедливо и то, что после смерти капитана его мать унаследовала все его имущество. Но, увы, не смогла им в полной мере воспользоваться, сохранить. Потеряла свой прекрасный дом, подаренный сыном. А ведь мы хотели ей помочь, пытались, да вот гордость… не дала ей принять помощь. Гордость и нежелание обременять. А помочь из тени сложно. Вот и… — он обречённо махнул рукой. — А был бы доход с патентов, она бы и по сей день получала бы деньги от капитана.

Кевин понуро опустил голову.

Я положил ему руку на плечо.

— Я уверен, вы с командой сделали все, что могли, для матери вашего капитана. Вам не в чем себя винить. А что до дохода… Ну так кое-что у мадам Джонсон было для сдачи в аренду, насколько мне известно. Но вот вопрос — если даже недвижимость пришлось продать, не думаете ли вы, что патенты она бы продала ещё раньше?