Перерождение (история болезни). Книга пятая. 2005 г.

Говоря о «зле», Вы ничего не говорите о том, что его продуцирует…. Вы не делаете различия между насилием разбойника с большой дороги и революционным насилием, тем самым, уравнивая их. … Порожденные революцией эксцессы – зло? Конечно, революционер и обыватель – две «большие разницы». Один приносит жертвы ради будущего, другой – «взвешивает» и «отмеряет» обрушившееся на него несчастье.

Некоторые общественные противоречия пытаются решить через личное самоусовершенствование, не пытаясь разобраться, что же лежит в основе социально-экономического противоречия. Корни революционного процесса носят не личный, а общественный характер. Потому – то для них Христос – тоже революционер. И замечателен он как раз тем, что никому не страшен и всем удобен: угнетателям и угнетенным. Да, 9/10 человечества подпадает под этих «революционеров», страдающих себе «в тряпочку». Какая замечательная революция, ни в коем случае не социальная, а только «духовная». Совершенствуйтесь, товарищи, сколько вам будет угодно, один – на голодный желудок, другой, закусив, до ужина будет совеститься. Но почему это самоусовершенствование никто не замечает? А потому, что такое прекраснодушие ничего не меняет, а не меняет потому, что ничего не стоит.

О революционном насилии. Революционеры – люди своей эпохи и борются теми средствами, какие им предоставляет их время. Они не прекраснодушничают и «меры не меряют» в своей борьбе против отживших форм общественных отношений (это и есть добро) и не боятся попасть в «злодеи». Они терпели личные поражения, но совершали гигантский переворот в сфере социальных отношений, а следовательно, и в сознании, тем самым творя «нового» человека. Чтобы сломать, нужно ломать. Третьего не дано.

Христос не мог «взорвать» свое время. Это за него сделали развивающиеся производительные силы и развившиеся вместе с ними производственные отношения. А в мифологической фигуре Христа отразились философско-этические проблемы рабовладельческого общества периода его разложения. Раб стал ощущать себя человеком, отсюда и протест. Но протест этот был ограничен непониманием закономерностей исторического процесса, а также ограниченностью материальных средств борьбы. И поскольку его протест не мог разрешить ни одной проблемы в реальной жизни, то разрешаются они в мире идеальном. Отсюда и фигура Христа.

В личном плане Бог как утешитель не нужен, а в социальном плане – бессилен, так как историю творят люди не по «указке», а по необходимости. Ведь сама жизнь проходит в разрешении противоречий. Это и есть источник ее развития.

Изменить духовную направленность людей вне революционной практики невозможно. О цене «эксцессов» можно сказать, что жертвы всегда были и будут, но сами эти жертвы не являются поводом для вынесения приговора общественным потрясениям (не могут обесценить их завоевания), которые сами являются результатом необходимости.

Подвиг предполагает осознанный поступок и без выбора не происходит. Но Христос принял страдание не по личному выбору, а по предопределению бога-отца. За него решили. В чем же его подвиг?

Конечно, исторически христианство поставило проблему равенства между людьми, но поставило так, как позволяла сделать это та эпоха – не экономически, а этически, то есть как равенство перед Богом (отвлеченно), поскольку другой основы для решения проблемы равенства не было».

Приведенный анализ, сделанный О.А.Бойко с марксистских позиций, безусловно, углубляет положения, содержащиеся в моей книге, но в еще большей мере интересен сам по себе, в связи с чем его нельзя было не привести.

Ольга Аркадьевна рассказывала мне, что когда губернатор Ярославской области Лисицын, вызвавший её к себе в кабинет на волне её протестной профсоюзной деятельности, сказал, что она – экстремист, она ответила ему: «Ну что Вы, я – просто советский человек, а Вы?» Губернатор до своего перерождения был членом ЦК КПСС.

Декабрь

Крестьянство в современной Руси должно быть занесено в Красную книгу ввиду его малочисленности, примерно так же, как ландыши.

* * *

Многие пенсионеры старой, советской, закалки, не желая терять жизненного тонуса, упорно сохраняют свою общественную полезность в политической, познавательной, учебной деятельности. Иногда это бывает рождение хобби, или освоение совершенно новых знаний или высвобождение внутренних открытий и даже талантов. Раньше все это забивали быт или усталость от окружающего бесталанного времени, и они, в противовес этому, начинают открывать свои внутренние кладовые и дарят их людям. Иногда это своеобразные домашние университеты.

Близкий мне человек вдруг стал писать стихи, причем стихи замечательные, накапливать материалы по отечественному и зарубежному искусству и предлагать их на школьных уроках (бесплатно), создавать коллекцию минералов, от которой не могут оторвать глаз и взрослые, и дети. Объективно это выглядит как внутреннее сопротивление надвигающейся старости и невостребованности в окружающем обществе.

* * *

Невозможно оставаться прежним, попадая в новое окружение. Что-то теряется.

* * *