Перерождение (история болезни). Книга третья. 1997–2002 гг.

Февраль. Поездка в Самару на защиту диссертации. Всего один день. Защита прошла успешно. Потом было скромное торжество в доме диссертанта. Одновременно в одной из комнат у меня состоялась встреча с товарищами из самарской организации. Мужики крепкие, заводские, пришли сразу после многочасового пикета у администрации, замерзли как черти. У них здесь свои проблемы – разногласия душат, а вследствие этого – разброд. А разногласия-то теоретического плана: чуть не так оказал – троцкист, анархо-синдикалист и тут же – вон из партии. А многие даже не знают, что такое анархо-синдикализм, тем более в современных условиях. Или не так взносы собирал (из расчета 1 %, а не до 2, как в Уставе) – вон из секретарей. Очень ортодоксальны их оппоненты. Поразительно: чем меньше организация, тем больше «лидеров» и «псевдомарксизма». И так-то бойцов мало, а «боеприпасов» и вовсе, а здесь так щедры на исключения. Люди в пикетах мерзнут, а в партии им быть нельзя… Иногда по личностным соображениям, по выбору большего или меньшего радикализма в действиях в одном городе начинают работать по две организации под одним названием. Это от недостаточной политической культуры, от стремления к лидерству, стремления уже сегодня добиться результатов, от спешки ради популизма, от обычной невоспитанности, грубости и нетерпимости к другому мнению. Тому, кто не бережет товарищей по партии, нельзя поручать руководство организацией. Это – маленькие, а иногда и вредные для дела люди.

Поговорили, я их, обиженных, выслушал. Подбодрил: дело надо делать, не в обидных словах суть, и не унывать.

* * *

Февраль. Мы дома все эти годы не подписываемся на саратовские газеты. Это газеты администрации с эпизодами сенсационной критики, не имеющей системного характера. Все, что печатается, не наполнено тревогой за людей, адекватной их реальному положению. Мозаика полуправды разоружает, а это и есть и тактический прием, и идеология. То же относится и к радио, как к российскому, так и саратовскому.

Проникновенная, уступчивая, уговаривающая манера общения вроде бы все понимающей Бехтиной («Радио России»), восторженно-негодующий стиль искусствоведа и спортоведа Азарха, постоянно сбивающегося на пинки Советской власти, располагающе-зоркий кукловод с ложными пассажами типа «Сударыни, судари, достопочтимые сударушки» Игорь Зорин, у которого все хорошо, даже если все плохо. Игорь Зорин (вслушайтесь!) – образ утренней зари, а на самом деле – закат. Медленно-нарочито-раскатистый, самодовольно-снисходительно-нахальный вариант дикции «умника» Михайлова. Чередуют они друг друга, став давно уже заезженной пластинкой. Демократическое разнообразие их в прямом эфире, которым они так дорожат, сводится лишь к неповторимым особенностям стиля их речи. Суть же – едина и её подчиненность Хозяину проглядывает через ширму разнообразия, как ослиные уши.

Как-то было сказано по «Радио России»: «Слушать подано!». Это возмутило, и родились стихи:

«Слушать подано, кушать подано» – вот изыски лакеев эфира!
Счастье отдано, кем-то продано, и бормочет страна-квартира:
Обещать нам достаток кругом мастера, даже выдадут вдруг зарплату,
Но в момент социальных услуг повара отберут ее, как квартплату.
И за пени плати – потому нe зевай, так придумано кем-то хитро,
На работу поедешь – плати за трамвай, за автобус, троллейбус, метро.
А в собесе стоят ветераны труда. Может, средства найдут на льготы?
За квартиру, проезд… Дорожает еда, вот опять где-то помер кто-то.
В газетенке читал объявленье: «Натрон» к вам бесплатно приходит на дом,
А внучонок «Натрону» отдаст миллион, хоронить-то ведь предков надо.
Хоронить – это что! Вот детей прокормить, и обуть, и одеть – разоренье!
Видно, женщины скоро не будут родить, и прервется наш род. Вырожденье!
«Кушать подано, слушать подано», а не хочешь – совсем не кушай!
И оболганный, и ограбленный, на закуску рекламу послушай!

* * *