Перерождение (СИ)

— Там где я жил Захима однозначно бы окрестили извращенцем или педофилом.

— У нас ребёнок до превращения обычно понятия не имеет об интимной составляющей отношений.

— Совсем? — усомнился Дима.

— Совсем, за этим очень тщательно следят защитники детей. Они никому не позволят очернять детство наших потомков. А вот уже через два-три года после превращения начинается постепенная подготовка к взрослой жизни. Заметь, подготовка, а не практика. До практики хорошо, если к годам двадцати дойдет. Если до двадцати лет кто-то из взрослых тэасов или людей к тебе полезет с липкими пальчиками практиковаться, им защитники детей головы отгрызут. Хотя и бывают исключения, когда подростки сами слишком активны, но сейчас такие случаи происходят реже, чем в моё время. С каждым новым поколением всё больше хранителей предпочитает объединение.

— И детей сразу заводить нельзя? — усмехнулся Дима, но уголки губ сразу вниз поползли, когда он понял по выражению лица хранителя, что именно так дело и обстояло. — Серьёзно?

— К рождению детей еще более ответственно подходят. Рёбенок не игрушка. Без одобрения ты не сможешь обзавестись потомками. Мне было около двухсот лет, когда родилась Рада.

После объяснения Эфо, как-то вся злость на Захима прошла. Дима осознал, что просто столкнулся с очередным недопониманием из-за разницы культуры.

— Со слов Кати это как-то по-другому звучало, — признался Дима.

— Вот поэтому я не хотел когда-то с ней объединяться. Многие вещи она так и не приняла. Однако залогом идеальных отношений, когда ты не пытаешься сломать партнера под себя. Особенно если ты его намного старше.

— Как вы вообще сошлись? Вы же разные!

— Нас подставила моя старшая дочь Рада — она хотела, чтобы мы сошлись. Я-то собирался Катю домой отправить, особенно после того как мне озвучили, что я могу с ней объединиться. Возраст, раса и культура, слишком много «но». Она-то была влюблена и молода, не видела в этом никакой проблемы. Не понимала пропасти и что разорвать связи уже будет нельзя.

— И ничего не сгладилось?

— Сглаживается, когда Катя превращается в хранителя, но пока она человек… это тихий ужас. Из неё лезет всё и сразу.

— Неприятно. И… мне не кажется, но вы какой-то другой? Спокойнее что ли…

— Не кажется, — слабо улыбнулся Эфо.

— Это из-за возвращения воспоминаний?

— Чем длиннее откат, тем больше вероятность, что ты получишь иную личность в итоге. Разный жизненный опыт, ситуации, проблемы и даже окружение. С одной стороны добрый семьянин, — он развернул ладонью вверх одну руку, — с другой — обозленный мститель, — развернул вторую руку. — И я совмещаю в себе качества обоих.

— И у вас нет раздвоения личности?

— Нет. Я ни тот и ни другой, а что-то посередине.

Эфо протянул Диме кристалл и зеркало.

— Закончим твою конфронтацию с Захимом. Покажи ему свои воспоминания.

Дима еще сомневался в словах Эфо, пока всё-таки не сделал так, как ему велел хранитель. После ознакомления с воспоминаниями Захим задал ему вопрос:

— Чего сразу не сказал? — у него даже выражение лица поменялось, словно до этого он пошлую маску носил.

— Я не знал…

— Скажу Дахоту, что дальше ты его клиент.

— Так это еще не конец?!

— Пока расслабься, ты еще с парой своей не сталкивался, — оскалился в улыбке Захим. — Вот столкнешься, тогда Дахот тобой займется.

— И как вы это поняли?!

Но хранитель ничего не ответил, удаляясь и насвистывая какую-то веселую песенку.

— Повезло, — послышался голос Изиса откуда-то сверху.

Дима задрал голову. Брат сидел на дереве, что-то плетя из веревок.

— Меня уже пытали видениями.

— Изис… — решил уйти от темы отношения полов Дима, — почему ты согласился уйти в ускоритель?

Брат брезгливо скривился, откладывая незаконченное плетение.

— Ты же в курсе, что Катя здесь уже не первое столетие?

Дима кивнул, а Изис продолжил:

— Больше всего на свете я хочу выжить и вернуться домой. И если пожертвованные мной пять лет помогут закончить эту свистопляску с откатами, то я согласен. Я не хочу застрять в дне сурка на пару сотен лет, как Катя.

Он спрыгнул вниз и, не глядя на Диму, сказал:

— Я два года как уже хранитель, и я видел воспоминания мамы, видел события глазами Махарат. И мне страшно, Дима, я хочу оттянуть неизбежное, хотя бы лет на пять.

— Страшно… умереть по-настоящему?

— Страшно попасть к ней в лапы, ведь она может не убить нас сразу…

К сказанному брат больше ничего не добавил, оставив Диму в раздумьях.

Глава 9

Утром Дима снова проснулся раньше всех и от нечего делать сидел на дереве и встречал рассвет. Всю ночь ему снились странные сны и посещали отцовские воспоминания об их жизни среди людей…

Тогда же к нему подошёл немного растрепанный и помятый Мак.

— Морда, а ну спустись, — потребовал биомаг, запаливая трубку.

— У меня имя есть, — не спешил выполнять указания юноша.

— Слушай, морда, не заставляй меня колдовать. Будет больно и неприятно.

— Почему у вас всех привычка угрожать?! Почему нельзя вежливо сказать?!

Вместо ответа Мак что-то сделал, отчего Дима с криком боли свалился с дерева. Биомаг насмешливо к нему наклонился.