Перерождение (СИ)

Елана расслабилась. Ей нравилось, что ее везут в большой муравейник, который так многие ненавидели. Ведь она обожала его. Огни мегагорода манили ее как светлячка, но она была сильно привязана к Химграду. С одной стороны работой, которая не была пределом ее мечтаний, но она выполняла ее старательно и идеально. С другой – ее держал Кирилл, которого она готова была превозносить выше своего желания жить в Петрополисе и работать в космопорте. Хотя в последнее время она уже не была уверена в том, что ее больше держит: отношения с Кириллом или она цепляется за них. Елана посмотрела на сосредоточенного Кнута. Ей надоело смотреть на золотые бусины фонарных столбов, уходящих к сияющему горизонту. «О чем же ты думаешь?», - ей так хотелось это знать. Что у него в голове, в этой странной высоколобой коробке. Она надеялась, что мысли о ней. Но почему в голове столь загадочного для нее человека должна быть непременно она – девушка, у которой есть парень. Елана хмыкнула.

- Ты давно хотела попасть в оперу, - заговорил Кнут.

- Не может быть? – Елана делала несмелое предположение, ей хотелось прокричать, но вдруг это не так.

- Я подумал: сегодня последний день, когда маэстро Геаргон дает представление и почему бы не пригласить тебя. Пошел в кассу Мариинского театра, и ты не поверишь – два билета осталось, - на лице Кнута красовалась наивная играющая улыбочка.

- Что ты говоришь? – смеялась Елана; она, конечно же, не верила, - как удачно и не говори.

Кнут бросил быстрый взгляд на светящуюся Елану.

- Удивительно, - она была поглощена в нахлынувшие волнительные эмоции, - ты спланировал эту встречу так давно? Как это все необычно.

Елана отдавалась эмоциям. Она впервые посетит Мариинский театральный дворец – историческую и самую прекрасную из всех оперных сцен Петрополиса. Она знала, что достать билеты на представление туда просто невозможно простому человеку. Все упирается не только в цену, но и время – билеты, как правило, были распроданы на шесть месяцев вперед. Поэтому поход туда был действительно событием, к которому нужно было подготовиться заранее.

- Это потрясающе, - Елана все еще переваривала рухнувшую на нее радость.

Она, словно ребенок в мыльной пене, рукоплескала и хлопала в ладоши. Приближающиеся огни мегамуравейника стали вдруг еще желаннее и ярче.

- А мы не опоздаем? – спохватилась она, вспоминая о пробках на дорогах.

- Нет, - улыбнулся Кнут, - у нас хватит времени даже чтобы перекусить.

Елана откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она представляла, как входит в легендарный театр. Кто она такая, трепетала Елана, чтобы вдруг вот так порхая, боясь даже коснуться дорогих полов, войти в главный оперный храм? Душа ее готова была вырваться из тела и быстрее всех машин рвануть напрямик к Мариинскому театру.

- Спасибо тебе, - Елана смотрела на Кнута как на ангела.

- Я рад, что тебе моя идея понравилась.

- Да ты шутишь? Это восхитительная идея! Теперь я понимаю зачем нужно было вечернее платье.

- Ну, хорошо, что оно у тебя нашлось, - пошутил Кнут.

Елана играючи ударила его по плечу.

- Что у витязей нет личной жизни, думаешь? Мы все солдафоны и ходим лишь по пивнушкам да в дешевые клубы?

- Да, - улыбнулся Кнут.

Елана смеялась.

- Эй, посмотри на меня. Потому что я еду в Мариинский театр, - хихикнула Елана.

Кнут подтверждал свой непредсказуемый темперамент. Он всегда удивлял и любил наблюдать за тем как люди, не ожидавшие от него определенных поступков, тонут в эмоциях. Не считая строгости во внешнем виде и чрезмерно тяжелого взгляда, Кнут остался тем же каким Елана всегда его представляла. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, ощущала его тепло, заботливо огораживающее от холодной весны, но не мешающее ею наслаждаться. Он как заботливый ее хранитель всегда возникал в самый подходящий момент, когда ей в очередной раз предстояло броситься в омут чувств. И сейчас, когда она отдавалась обрушившейся на нее всепоглощающей невесомости, она не понимала, как ей удается застревать в эмоциональном болоте. Мерзком и гадком. Сколько раз она ловила себя на мысли, что превратилась в человека любящего страдания. Чувство, сдавливающее легкие в такие минуты очень сильно походит на любовь. Оно сильно касается сердца и щемит так, будто тебя любят и пусть через боль, но ради этого ты живешь. Взять и разрубить этот узел – удел сильных, но слабые предпочитают еще и еще обматывать вокруг себя веревку.