Перерожденная

Как и предполагала, Наллис метался по столовой, как пойманный в клетку зверь. Его неистовая натура вновь прорывалась наружу. Сразу вспомнились наши ссоры, мое негодование от наглости Наллиса, его требовательности и напора. Заметив меня в дверях, зеленоглазый акул расцвел такой радостной, такой счастливой улыбкой, что я невольно ответила тем же и заторопилась к нему.

Наллис не утерпел – подскочил, сгреб в охапку, поцеловал. Властно, по-хозяйски, но именно это мне сейчас и требовалось. Я вдруг поняла – он шел напролом вовсе не потому, что привык к вседозволенности, плевал на чужое мнение, чувства, обстоятельства, а просто потому, что не мог иначе. Только не со мной. Я прижалась к Наллису, ответила на поцелуй, и его тело ответило тоже – весьма недвусмысленно. Я вздрогнула, и по телу растекся знакомый жар. Мы забыли о Яре, о том, что дверь приоткрыта и по коридорам снуют слуги. Я видела их не раз. Местные горничные, лакеи, уборщицы, повара старались вести себя как можно незаметней, работали без понуканий и напоминаний, но на глаза попадались.

Я прикрыла веки, сильнее прильнула к Наллису. Он испустил то ли рык, то ли стон, то ли все вместе.

– Что ты со мной делаешь, Ира? – обожгло ухо горячее дыхание короля. – Ты как наваждение. Вдалеке от тебя не нахожу себе места, рядом – сам не свой. Вчера, когда боялся, что ты… ты… В общем, я собирался драться, пока не погибну, если мою женщину убили даманцы…

Наллис поцеловал меня снова – на сей раз очень нежно, осторожно. Будто хотел подтверждения, что наши чувства взаимны и желания тоже. Я привычно ответила и попыталась отстраниться, понимая, что еще немного, секунда-другая, и мы займемся любовью, прямо здесь, на накрытом столе. Но я звала Наллиса не для этого. Нам требовалось обсудить как вести себя с Лилофеей, что сказать отвергнутой принцессе и ее отцу. Сейчас я ощущала себя не просто перевертышем – почти королевой Миллалии, ответственной за судьбу своего государства и его политику тоже.

Наллис заглянул в лицо – пытливо и недовольно. Кивнул с пониманием, отпустил и пододвинул мне стул.

Я разместилась за столом и только тогда вдохнула упоительный запах морепродуктов. И как я жила без них столько лет на Земле? От одного вида улиток, тушеных водорослей, кальмаров потекли слюнки. Наллис усмехнулся, принялся накладывать мне того и другого, прочистил горло, но произнес очень хрипло, почти не своим голосом:

– Хочешь выяснить – как вести себя с Гейлардом и Лилофеей?

Я кивнула. Наллис разместился напротив, положил себе жареную рыбину и налил нам обоим травяного чая.

– Не переживай. Я все беру на себя! – сказал неожиданно твердо. – Я эту кашу заварил, мне и расхлебывать. Я согласился на брак с Лилофеей. Хотелось, ну знаешь… помочь стране… Я же король! И уж раз я ей настолько понравился… Подумал – почему бы и нет? Как там говорят люди? Стерпится – слюбится? А потом, в тот же день, увидел тебя. Будто сама судьба посмеялась над моей несдержанностью, наказала за торопливость. Думаю, это мне урок. Надо прекратить всегда и везде поддаваться сиюминутным порывам. Давать себе время обдумать ситуацию, перестать пороть горячку. Иначе всегда будет случаться так. Ведь обожди я хотя бы сутки с ответом, не пришлось бы сейчас ничего переигрывать, ни перед кем оправдываться.

Он замолчал, отковырял вилкой большой кусок рыбы, отправил в рот и принялся жевать. На хмуром лице Наллиса явственно читалось, насколько он не в восторге от прежних своих скороспелых поступков и решений. И я могла бы много чего добавить к самокритике зеленоглазого акула.

Напомнить о том, как он бросил меня сразу после знакомства. Забрал из Академии, проводил к гостевому замку, угостил обедом, поцеловал и сбежал, ничего не объяснив, лишь умножив вопросы. Явился после занятий вновь. Позвал на охоту, но не раскрыл истинного смысла приглашения, не объяснил, что значит мое согласие… Да много чего еще я могла бы припомнить Наллису. Но не стала. Кажется, он и сам все осознавал. К чему бить лежачего? Новый Наллис, готовый принять на себя ответственность за собственные поступки, нравился мне гораздо больше прежнего.

И вместо обвинительного монолога я принялась жевать улитки. Сегодня в них добавили какие-то особенные пряности, и любимое блюдо раскрывалось по-новому.

Спустя некоторое время Наллис поднял на меня глаза и продолжил разговор с места, на котором прервался:

– В общем, не переживай. Я представлю тебя. Все объясню честно и без утайки. Попрошу прощения. Ты совершенно ни при чем. Я один отвечаю за случившееся. И отвечу.

Я улыбнулась его настрою. Таким Наллис нравился мне еще больше. Уже не на уровне подростковых гормонов, эмоций, влечения. Он нравился мне как мужчина, куда более зрелый и надежный, чем прежде.

Теперь я не только симпатизировала Наллису – я уважала его.

Король вернул улыбку, осушил чашку травяной настойки и налил себе еще.