Перерожденная (СИ)

Мы с Лукко стояли у третьей и последней каменной стены, окружавшей замок одиозного брата сильфидского короля — лорда Макриана Вардена. Был яркий день, забравший львиную долю моей силы. И чувствовал я себя не так уверенно, как вечером, надеясь только, что провожатый не почует моей слабости. Но Лукко держался почтительно, выказывая такую же покорность, какую раньше проявлял по отношению к главарю разбойников. Похоже, этот человек умел верно расставлять приоритеты. И если уж признавал кого-то господином, был способен на преданность.

Сейчас, днем, через ворота сновало достаточное количество людей. Крестьяне и ремесленники, привозящие в замок плоды своего труда, воины и многие другие. Владения Вардена представляли собой целый город, жители которого укрывались в случае необходимости за стенами. Крестьяне жили около первой стены, через которую нам удалось проехать без особого труда. Всего лишь представились ищущими работу и нас пропустили. Видать, даже угрозой не посчитали. Чтобы проехать за вторую стену, пришлось дать на лапу стражникам. Иначе те наотрез отказывались пропускать. Говорили, что в городе и так хватает пришлых и что работы нет.

А вот третья стена, за которой непосредственно находился сам замок, оказалась для нас труднопреодолимой. Охрана здесь была еще серьезнее, чем на предыдущих укреплениях, и на взятки не велась. Видать, насчет этого у них было строже, чем у тех, кто охранял сам город. Вот тут и настал черед Лукко назвать имя того, кто должен был послужить нам пропуском. Но, как назло, тот воин уехал с каким-то поручением. Нам велели ждать его возвращения, и пришлось, скрепя сердце, проглотить очередное оскорбление. Я старался не показывать того, каким жалким и беспомощным себя ощущаю.

Мы отошли чуть дальше от ворот и опустились на землю. Мысленно я прокручивал в голове картину того, как применяю боевую трансформацию и выдираю язык дерзкому стражнику, осмелившемуся обращаться со мной, как с пустым местом. С удивлением почувствовал, что здесь, в мире смертных, ощущаю себя еще более ничтожным, чем дома. Здесь я никто. Всего лишь смазливый юноша без гроша за душой. Конечно, если не считать добычи разбойников, которой я теперь владел на правах победителя. Но брать с собой все те деньги было опасно. Их могли отобрать. В соответствии с нашей легендой Лукко, изображающий желающего нажиться на продаже меня, взял лишь часть для подкупа стражи.