Перерождённые (СИ)

Однако, мишка, когда пришёл, и словом не обмолвился насчёт вчерашнего вечера, а жадно приник к губам, целуя меня, после чего повёл в здание факультета, говоря на отвлечённые темы. И лишь в холле, перед тем как отпустить на занятия, шепнул, что снова вечером будет ждать меня в теле Махи, хотя совсем не против и прихода лично. А после предложил и альтернативу - сначала я к нему прихожу Махой, а потом он приносит её мне, и остальную часть вечера мы общаемся уже по-человечески. Ничего не пообещав, я полдня раздумывала, соглашаться или нет, но всё же решила придерживаться первоначального плана, потому что с каждой нашей встречей Марат всё крепче прижимал меня к себе и целовал с всё возрастающей страстью, а это немного пугало.

Остальные же полдня, я ожидала вечера и постоянно посматривала на часы. Правда, был один момент, который вызвал у меня недовольство. Между второй и третьей парой мы столкнулись с Егором и, взяв за руку, он попытался отвести меня в сторону, чтобы что-то сказать, но я с яростью посмотрела на него, до сих пор помня, как он сначала угрожал мне, а потом и желал подставить перед Маратом. А затем вырвалась и, прошипев, что ненавижу его, предупредила, чтобы он не смел ко мне приближаться ближе, чем на пятнадцать метров. Сказать Егор ничего не успел и лишь посмотрел на меня с раскаянием, а вечером, когда Алина привела меня к Марату, снова появился в прихожей. Но я юркнула в комнату Марата и, запрыгнув на кровать, легла и лапками закрыла уши, когда Егор и Марат зашли в комнату вдвоём. Мишка понял, что если продолжать попытки поговорить со мной, то я могу обидеться и больше не прийти, поэтому выпроводил друга и тяжело вздохнув, взял меня на руки, начав рассказывать какую предпочитает музыку и фильмы, и какие книги вызывают больший интерес.

Однако уже в четверг, когда я снова и уже сама прибежала к Марату, и Егор опять предпринял попытку со мной поговорить, он молчать не стал.

--Кошка, Егор на самом деле раскаивается, что так вёл себя, - произнёс парень, сев в кресло и взяв меня на руки. - Дай ему шанс попросить у тебя прощение.

"Не нужно мне его прощение", - презрительно подумала я и, фыркнув, замотала головой.

--Ну ты же добрая и умеешь прощать. А самое главное - всё понимаешь. Егор испугался за меня и предвзято подумал о тебе, - умоляюще сказал Марат. - Пойми, я всё равно считаю его лучшим другом. Мы через многое с ним прошли, и могу заверить - он хороший парень. Просто иногда совершает ошибки. Произошедшее между вами - это огромная ошибка и он хочет загладить свою вину.

"Ошибка? Замечательно! И я должна осознать это? А почему он не мог подумать, что прежде чем что-то делать, нужно точно убедиться, что человек именно такой, как хочется о нём считать? Кто мешал Егору узнать меня ближе, а не сразу выносить суждение, что я недостойна его друга и могу ему причинить боль?! Нет же, он сразу решил, что я дрянь, и начал действовать. А я, пострадавшая сторона, значит, должна ещё и понимание проявить? Нет уж, я не мать Тереза, чтобы всех прощать", - подумала я и угрожающе заурчала, давая понять, что не желаю вообще поднимать эту тему.

--Кошка, ну ты же не злая, - Марат не сдавался. - Хотя бы один раз его выслушай, а потом уже решишь, что делать.

"Нет!" - я замотала головой, а затем спрыгнула с коленей и пошла к столу, показывая, что не желаю больше разговаривать и хочу заняться другим. А там, запрыгнула на кресло, а потом на стол и, подойдя к деревянным заготовкам, кивнула на них и ножик для вырезания.

--Эх, вот же упрямица, - пробормотал Марат, после чего встал и, подойдя, уже нормально спросил: - Что ты хочешь? Посмотреть, как я вырезаю статуэтки?

"Ага!" - я энергично закивала головой и пододвинула к нему одну из заготовок.

Марату ничего не оставалось, как сесть и, взяв её в руки, делать то, что я прошу. Поэтому взяв заготовку, он повертел её в руках и, начав мне объяснять, как лучше вырезать и какое дерево брать, принялся за работу.

С интересом наблюдая за происходящим и видя, как постепенно дерево начинает обретать задуманную форму, а на столе всё больше появляется приятно пахнущих опилок, я потрогала их лапкой, затем зацепила коготком одну и поднесла её к носику, с удовольствием вдыхая аромат древесины. Но оказалась, что из-за обострённого кошачьего нюха не стоило так близко принюхиваться и запах уже слишком резкий, поэтому я чихнула и опилка, сорвавшись с коготка, упала на стол, а я почему-то поймала себя на мысли, что хочется с ней поиграть.

"Это, наверное, во мне желания Махи проявляются", - мысленно улыбнувшись, подумала я и принялась лапкой передвигать её по столу.

--Будь здорова! - весело сказал Марат и рассмеялся, наблюдая за мной. - Ты такая потешная в своей кошке. Хочется тебя обнять и сильно прижать к себе, больше не отпуская.

Протянув руки, он взял меня и прижал к груди, а потом потёрся подбородком о голову и добавил:

--Пушистая, помнишь ведь, что завтра концерт? Я очень жду тебя там. Даже согласился на то, что раньше отказывался делать.