Перерыв на убийство

– Ты просила информацию о Луганской, слушай, – Володька перевел дыхание. – Никакой Кристины Луганской на самом деле никогда не существовало. Это творческий псевдоним Екатерины Сидоровой. Но и Сидоровой уже тоже нет. Катя сменила фамилию, и сейчас она Куприянова по мужу. Записывай адрес!

– Говори! – я взяла со стола блокнот и ручку.

Оказалось, что журналистка, расставание с которой очень тяжело переживал Андрей, жила через несколько домов от меня. Я решила сразу же наведаться к ней в гости.

Глава 8

К дому, в котором жила Катя Куприянова со своей семьей, я отправилась пешком. Ехать туда на машине не имело смысла – наша улица с односторонним движением, чтобы попасть к нужному дому, мне пришлось бы объехать несколько кварталов. К тому же я не была уверена, что найду парковку поблизости. Свободных мест около одноподъездной высотки действительно не было.

Прежде чем позвонить в домофон, я присмотрелась к мамочкам, проходившим мимо меня с колясками. Ольга Дмитриевна говорила мне, что в прошлом году встретила в Тарасове Кристину и поняла, что та беременна, причем на большом сроке. Ее ребенку сейчас был уже, наверное, год. Одна из женщин, проходивших мимо, была узкоглазой, а вторая выглядела лет на сорок. Возможно, это была даже не мама малыша, отчаянно бившего ногами по погремушкам, а его бабушка. Проводив этих женщин своим взглядом, я стала нажимать кнопки домофона. Мне никто не ответил. В голове всплыла фраза, оброненная Александрой: «Обычно я отключаю домофон, когда Ксюша спит». Может быть, и Кристина, а точнее, Катя тоже его отключила?

Вскоре из парадной вышел пожилой мужчина, а я зашла туда, поднялась на третий этаж и тихонько постучалась в нужную дверь. Мне никто не ответил. Я прислонила ухо к косяку – никакого шороха за дверью, скрипа половиц, детского плача и прочих звуков, свидетельствующих, что в квартире кто-то есть, не было. На всякий случай я снова постучалась, но уже громче. Никакой реакции на это по-прежнему не последовало. Тогда я сделала шаг влево и позвонила в соседнюю квартиру. Звонок оказался пронзительным и резким, похожим на вой сирены, но он не заставил никого бросить свои дела и пойти в прихожую, чтобы поинтересоваться, кого это принесла нелегкая. На лестничной площадке было еще две квартиры, и я позвонила в ту, что находилась справа от куприяновской. Стоило мне только легонько прикоснуться к квадратной кнопке звонка, как раздалась прямо-таки соловьиная трель, и под стать ей, высокий, даже можно сказать, писклявый женский голос спросил:

– Девушка, вам кого?

– Я по поводу ваших соседей, Куприяновых.

Дверь незамедлительно отворилась, и передо мной предстала высокая стройная дамочка лет сорока пяти-пятидесяти с чересчур ярким для ее возраста макияжем. Она то ли недавно вернулась домой, то ли куда-то собиралась идти. Ее крашеные, ярко-рыжие волосы были стянуты в высокий хвост, мочки ушей стиснуты круглыми огненно-красными клипсами, оголенную область декольте украшало оригинальное колье из деревянных пластинок, перемежающихся с красными бусинами. Дама была в черном сарафане на узких лямках, а ее осиную талию подчеркивал ремень, составляющий гарнитур с колье.

– Здравствуйте! Я пришла к вашей соседке Катерине, но ее не оказалось дома. Вы не подскажете, когда ее можно застать?

– Боюсь, что не скоро – Куприяновы всем семейством уехали на море.

– Давно? – спросила я. Женщина подумала и назвала следующий день после убийства Андрея. Я уточнила: – Вы уверены?

– Вне всякого сомнения! У меня двадцать первого была генеральная репетиция, я возвращалась домой и встретила Куприяновых на лестничной площадке, они шли мне навстречу с детьми и чемоданами. Да вы проходите, через порог нехорошо разговаривать, – соседка Кристины-Катерины распахнула передо мной свою дверь, и я зашла в прихожую, украшенную охотничьими трофеями – чучелом совы, оленьими рогами и чьими-то шкурками. – Проходите сюда!

Я зашла и поняла, что хозяйка внимательно изучает мою реакцию. Мой взгляд прошелся по кругу и зацепился за огромную картину в позолоченной раме. Это был портрет молоденькой балерины в полный рост. Я нашла внешнее сходство с хозяйкой и спросила:

– Это вы?

– Да, …надцать, – женщина проглотила начало числительного, – лет назад его написал мой муж, член Союза художников, между прочим!

– Вы совсем не изменились, – польстила я хозяйке, и она благосклонно улыбнулась. – Значит, вы – балерина?

– Это уже в прошлом. Сейчас я преподаю, у меня своя школа танцев. Не желаете записаться?

– Благодарю, но танцы – это не мой конек.

– А я думаю, как раз наоборот. У вас хорошая осанка. Признайтесь, в детстве вы занимались танцами?

– Занималась, но не танцами, а карате.

Моя собеседница застыла с полуулыбкой на ярко-красных губах.

– Прошу! – преподавательница танцев указала мне изящным жестом на глубокое кресло, стоявшее у стены. – Присаживайтесь! Поговорим. Как вас зовут?

– Татьяна, – сказала я, опустившись в кресло.