Пересадочная станция

Сиятели, все та же пятерка, прибывали к нему на станцию не один раз – возможно, им чем-то понравилась эта станция, а может, и сам смотритель. Они помогли ему выучить веганский язык и помимо разных других вещей нередко привозили с собой свитки с литературными произведениями родной планеты; без всякого сомнения, они стали его лучшими друзьями среди инопланетян, если не считать Улисса. Но потом они вдруг перестали появляться, и Инек не мог понять почему; он спрашивал о них у других сиятелей, когда те прибывали на станцию, но так и не узнал, что случилось с его друзьями.

Теперь он понимал сиятелей, их искусство, традиции, обычаи и историю гораздо лучше, чем в тот день в 1915 году, когда впервые описал их в своем дневнике. Однако даже сейчас многие привычные для них идеи давались ему с большим трудом.

С 1915 года он встречал много сиятелей, но одного из них запомнил особенно хорошо – старого мудреца-философа, который умер у него в комнате, на полу возле дивана.

Они тогда сидели рядом, разговаривали, и Инек даже помнил, о чем был разговор. Старик рассказывал об извращенном этическом кодексе, одновременно бессмысленном и комичном, выработанном странной расой растительных существ, с которой ему довелось встретиться во время посещения планеты на другом краю галактики, далеко в стороне от привычных маршрутов. Старый сиятель выпил за обедом пару бокалов золотистого напитка и, находясь в прекрасном расположении духа, с удовольствием рассказывал случаи из своей жизни.

Но вдруг, прямо посреди фразы, он умолк и резко склонился вперед. Инек в растерянности протянул руку, но, прежде чем он успел до него дотронуться, сиятель соскользнул с дивана на пол.

Его золотое сияние потускнело, несколько раз мигнуло и исчезло совсем, оставив на полу лишь тело, угловатое, костлявое, уродливое, – тело чужеродного, одновременно жалкого и чудовищного существа. Более чудовищного, казалось Инеку, чем все, что ему доводилось видеть раньше.

При жизни это было замечательное создание, но теперь, когда пришла смерть, оно превратилось в отвратительный скелет, заполняющий мешок из чешуйчатой натянутой кожи. Видимо, думал Инек, с трудом подавляя в себе смятение, именно золотое сияние делало его таким замечательным и красивым, таким живым, стремительным и преисполненным величия. Это золотое сияние было самой жизнью, и, когда оно уходило, оставалось нечто ужасное, при одном только взгляде вызывающее отвращение.

Если этот золотистый туман и есть животворное начало сиятелей, то очевидно, они носили его как окутывающий плащ – нечто вроде маскарадного костюма, скрывающего их истинный облик. И ведь как странно: они носили свое животворное начало снаружи, тогда как у всех остальных существ оно внутри.

Под крышей жалобно стонал ветер, а в окно Инек видел, как проносятся, то и дело закрывая луну, взбирающуюся по восточному небосклону, батальоны рваных облаков. На станции стало холодно, одиноко, и это одиночество, казалось, простирается далеко-далеко за пределы привычного земного одиночества.

На негнущихся ногах Инек прошел к аппарату связи. Вызвал Галактический Центр и стал ждать ответа, опершись на машину обеими руками.

– К ПРИЕМУ ГОТОВЫ, – ответил Центр.

Коротко и как мог беспристрастно Инек обрисовал случившееся на станции. В Центре это не вызвало ни замешательства, ни вопросов. Они просто дали ему указания, как следует поступить (словно такое случалось нередко). Веганец должен остаться на планете, где застигла его смерть. С телом необходимо поступить, как того требуют местные обычаи. Таков закон жителей Веги-21, и это его долг перед покойным. Веганец должен оставаться там, где он скончался, и это место навсегда становилось как бы частью Веги-21. Такие места, сообщил Галактический Центр, есть по всей галактике.

– НА НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ, – напечатал Инек, – ПРИНЯТО ПОГРЕБАТЬ ПОКОЙНЫХ В ЗЕМЛЕ.

– ТОГДА ПОХОРОНИТЕ ВЕГАНЦА.

– ПРИНЯТО ТАКЖЕ ЗАЧИТЫВАТЬ ОДИН-ДВА СТИХА ИЗ НАШЕЙ СВЯТОЙ КНИГИ.

– ПРОЧТИТЕ ДЛЯ ВЕГАНЦА СТИХ. ВЫ В СОСТОЯНИИ СПРАВИТЬСЯ СО ВСЕМИ ЭТИМИ ОБЯЗАННОСТЯМИ?

– ДА. ХОТЯ ОБЫЧНО ЭТО ДЕЛАЕТ СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЬ, НО В ДАННЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ПРИГЛАШАТЬ ЕГО БЫЛО БЫ НЕРАЗУМНО.

– СОГЛАСНЫ. ВЫ СМОЖЕТЕ СДЕЛАТЬ ВСЕ САМИ?

– ДА.

– ТОГДА ДЕЛАЙТЕ САМИ.

– ПРИБУДУТ ЛИ НА ПОХОРОНЫ РОДСТВЕННИКИ ИЛИ ДРУЗЬЯ ПОКОЙНОГО?

– НЕТ.

– ВЫ ИМ СООБЩИТЕ?

– ДА, ПО ОФИЦИАЛЬНЫМ КАНАЛАМ. НО ОНИ УЖЕ ЗНАЮТ.

– ОН УМЕР ТОЛЬКО ЧТО.

– ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ОНИ ЗНАЮТ.

– КАК Я ДОЛЖЕН ОФОРМИТЬ СВИДЕТЕЛЬСТВО О СМЕРТИ?

– В ЭТОМ НЕТ НЕОБХОДИМОСТИ. НА ВЕГЕ-21 УЖЕ ЗНАЮТ, ОТЧЕГО ОН УМЕР.

– ЧТО ДЕЛАТЬ С БАГАЖОМ? ЗДЕСЬ ЦЕЛЫЙ КОНТЕЙНЕР.

– ОСТАВЬТЕ СЕБЕ. ОН ВАШ. В БЛАГОДАРНОСТЬ ЗА УСЛУГУ, КОТОРУЮ ВЫ ОКАЖЕТЕ ВЫСОКОЧТИМОМУ ПОКОЙНОМУ. ЭТО ТАКЖЕ ЗАКОН.

– ВОЗМОЖНО, ТАМ ЧТО-ТО ВАЖНОЕ.

– ВЫ ДОЛЖНЫ ОСТАВИТЬ КОНТЕЙНЕР СЕБЕ. ОТКАЗ СОЧТУТ ЗА ОСКОРБЛЕНИЕ ПАМЯТИ ПОКОЙНОГО.

– ЕЩЕ КАКИЕ-НИБУДЬ УКАЗАНИЯ БУДУТ?

– НЕТ. ДЕЙСТВУЙТЕ ТАК, КАК БУДТО ЭТО ЧЕЛОВЕК ЗЕМЛИ.