Пересборка социального. Введение в акторно-сетевую теорию

Итак, общий проект того, что, как предполагается, мы делаем вместе, подвергается сомнению. Наступил кризис самого чувства принадлежности. Но для того, чтобы дать себе отчет в этом ощущении кризиса и следовать этим новым отношениям, необходимо выработать новое представление о социальном. Оно должно быть гораздо шире, чем то, что обычно именуют этим словом, но строго ограниченным прослеживанием новых связей и построением их сборок. Вот почему я намереваюсь определить социальное не как отдельную область или особый тип вещей, а лишь как очень своеобразный процесс переустановления связей и пересборки.

С этой точки зрения право, к примеру, не должно рассматриваться как то, что следует объяснять – в дополнение к его собственной логике – «социальной структурой»; напротив, его внутренняя логика может прояснить некоторые черты того, что заставляет ту или иную связь существовать дольше и распространяться шире. Что бы мы знали о помещении [судебного] дела в «более широкий контекст», если бы не способность правовых прецедентов устанавливать связь между частным случаем и общим правилом?[4] Науку с ее объективностью не следует замещать ее «социальной рамкой», «очерченной социальными силами», поскольку ее объекты сами разрушают любой заданный контекст, когда в исследовательских лабораториях вступают в непредсказуемые связи чуждые друг другу элементы. Подвергнутые изоляции носители вируса атипичной пневмонии с огорчением узнают, что не могут больше в прежних формах «поддерживать связь» с родителями и партнерами из-за мутации микроскопического вируса, существование которого было открыто благодаря громадному институту эпидемиологии и вирусологии[5]. Религию не следует объяснять социальными силами, поскольку по самому своему определению, и более того, по самому своему названию она соединяет сущности, не являющиеся частью социального порядка. Со времен Антигоны каждому известно, что значит поступать по велению богов, несводимых к политикам, вроде Креонта. Организации не нужно помещать в «более широкий социальный контекст», поскольку они сами предоставляют очень практическое понимание того, что означает быть включенным в «более широкую» конъюнктуру. Наконец, какой пассажир в аэропорту знал бы, где проход на посадку, если бы постоянно озабоченно не бросал взгляд на номер, отпечатанный на посадочном талоне и обведенный красным рукой служащего авиалинии? Может быть, нет смысла искать под поверхностной болтовней политиков действие «таинственных скрытых сил общества», поскольку без этих самых речей потерялась бы львиная доля того, что мы понимаем под выражением «быть частью группы». Без противоречащих друг другу версий воюющих сторон в Ираке кто в «оккупированном» или «освобожденном» Багдаде знал бы, как отличить друга от врага?

И это верно в отношении всех других областей[6]. В то время как в рамках первого подхода любые виды деятельности – право, наука, технология, религия, организация, политика, менеджмент и т. д. – могут быть соотнесены с одними и теми же социальными структурами, стоящими за всеми ними, и объяснены этими же структурами, согласно второй версии социологии за любым из этих видов деятельности нет ничего, порождает ли их взаимосвязь общество или не порождает. В этом основное расхождение между двумя версиями. «Быть социальным» уже не является безопасным и непроблематичным свойством. Это процесс, который может и не привести к вычерчиванию (trace) новой связи и к построению заново какой-либо хорошо согласованной сборки. Как мы постепенно выясним на протяжении этой книги, то, что принято называть «социальным объяснением», послужив с пользой ранее, стало контрпродуктивным способом прерывать образование связей вместо того, чтобы его возобновить снова.