Пересекая Африку

К середине XIX в. британский капитализм был уже сильнейшим в мире. Интересы бурно развивавшихся промышленности и торговли «мастерской мира» требовали расширения как рынков сбыта, так и рынков сырья. Поэтому Африканский континент начал постепенно привлекать все большее внимание в Лондоне, Манчестере, Бирмингеме, Ливерпуле именно с этой точки зрения. Но поскольку главные интересы британского капитализма были в то время сосредоточены нее же еще в Азии, в первую очередь в Индии, вопрос о монополизации африканских рынков пока не ставился. К тому же, борясь с конкурентами из других стран, английские и шотландские купцы и промышленники могли твердо рассчитывать на те огромные преимущества, какие им обеспечивало промышленное превосходство Британии. Основываясь на таком превосходстве, они могли себе позволить безбоязненно провозглашать лозунг «свободы торговли» в Африке. И лозунг этот длительное время — больше полувека! — оставался ведущим официальным тезисом британской политики на африканской земле.

Эти обстоятельства и определили довольно последовательное проведение всеми британскими правительствами, независимо от их партийной окраски, политики борьбы с вывозом невольников с Африканского континента, после того как в 1807 г. парламентом был принят «Акт о запрещении торговли людьми». Впрочем, ни пресечение «работорговли само по себе, ни ее ужасы никогда особенно не интересовали британские власти (в этом и заключалось то противоречие, о котором шла речь выше). Но лозунг борьбы с работорговлей служил, помимо всего прочего, превосходным пропагандистским прикрытием для колониальной экспансии. Он, в частности, позволял оправдывать захват опорных пунктов для британского флота. А в таких пунктах Великобритания очень нуждалась: ведь они обеспечивали морские пути в Индию, в Австралию, на Дальний Восток. До прорытия Суэцкого канала кратчайший путь туда шел вокруг Африки, и создать опорные пункты можно было только на африканских берегах. Так осуществлялось, например, под лозунгом борьбы с работорговлей «внедрение» англичан в страны дельты Нигеpa начиная с 20-х годов прошлого столетня. И этот же лозунг послужил позднее обоснованием фактического превращения о-ва Занзибар в британскую морскую станцию у восточноафриканского побережья.

Нельзя не признать, что реальные исторические условия как в Восточной, так и в Западной Тропической Африке в 60-х и 70-х годах прошлого века давали всем противникам торговли невольниками, вне зависимости от того, какими действительными мотивами они руководствовались, достаточно оснований, чтобы активно и целенаправленно добиваться пресечения работорговых операций.

Такими операциями занимались люди разной этнической и расовой принадлежности — европейцы, азиаты, африканцы. Да и обстановка на Атлантическом побережье и на восточноафриканском берегу Индийского океана была неодинаковой. Работорговцам — и арабо-суахилийским и португальским — приходилось по-разному к ней приспосабливаться в зависимости от соотношения сил в том или ином районе. На востоке, в материковой части сегодняшней Танзании, через которую проходил маршрут Камерона, двигавшегося, кстати сказать, вдоль второго по значению работоргового пути в этой части континента[3], уровень социально-политического развития обитавших здесь народов, за исключением суахилийского населения в прибрежных местностях, как уже говорилось, не превышал стадии союзов племен. Ни один из этих народов еще не создал настоящей государственности. Таким же образом обстояло дело и в центральных областях Анголы у народа овимбунду. А в восточной части Анголы и на юге современного Заира охотникам за невольниками приходилось в ту пору иметь дело со сравнительно высокоразвитыми общественными организмами народов луба и лунда. И соответственно в гораздо большей степени, чем на востоке, считаться с их правителями.

И все же существовало принципиальное совпадение в одном, но весьма важном моменте, определявшем характер взаимоотношений между англичанами и работорговцами. И арабские, и африканские, и португальские — все они никак не были заинтересованы в реализации провозглашавшейся англичанами свободы торговли. На протяжении столетий торговля людьми была посреднической по своему характеру, она обеспечивала высокие доходы достаточно широкому слою торговцев, охотников за рабами, скупщиков. И эти люди вовсе не собирались легко отказываться от своих доходов. Отсюда вытекала неизбежность прямого столкновения интересов работорговцев с британскими.