Пересекая границу. Психологическое изображение пути знания Карлоса Кастанеды

Юнг заметил, что определенные слова, возникая по ассоциации, оказываются спусковым механизмом комплекса. Эксперимент по словесной ассоциации, который он разработал еще в самом начале своей научной деятельности, является точным инструментом локализации активных комплексов личности и оценки их интенсивности. [55] Тест на базе этого эксперимента заключается в ответе испытуемым на сто предъявляемых ему слов, которые воспроизводит экзаменующий: например, слово-стимул «черный» получает ответ «белый», "вода"-"земля", "дом"-… (следует пауза)… «чужой». Нарушения, созданные комплексом, проявляются в эмоционально насыщенных ответах-реакциях, в необычной форме самого ответного слова, в замедленном времени-реакции, в телесной реакции (жест, покраснение, быстрое дыхание и т. д.) или в каких-то других наблюдаемых формах. Само нарушение, расстройство и есть колдовские чары, заклинание колдуньи.

Поскольку в сказке говорится о колдунье, следует посмотреть на сам рутинный порядок, структуру негативного материнского комплекса. Колдунья ведет себя независимо, автономно, накручивая негативные фантазии и чувства; женщина, попав под ее чары, чувствует вину, безнадежность, страх утраты, изолированность, беспокойство. Этот комплекс может формироваться, «затвердевать» многие годы, в течение которых чувствам и личностным особенностям женщины как ребенка отказывалось в их проявлении, последние отвергались как несоответствующие, неподходящие или даже вредные. Сила комплекса возрастает, когда похожее негативное переживание возникает во внешнем по отношению к семье окружении, и когда переживание нездорового материнства заражено или усугублено архетипическими образами заброшенности, ввергнутости в пустоту, разрушенности и т. д.

Как только женщина чем-то рискует и становится уязвимой, тут же образуется (формируется, констеллируется) негативный материнский комплекс и появляется колдунья; уязвимость — это ребенок, который образует негативного родителя либо в самой женщине, либо в ее окружении, как, например, в критически настроенном муже, друге, коллеге. Чем сильнее эмоция, тем больше оказывается сфера влияния комплекса. Всего лишь незначительное замечание может легко стать спусковым крючком для включения комплекса, и женщина вдруг убедится, что человек, с которым пересеклась ее жизнь, ее не любит, что больше никому она не сможет понравиться. Такая женщина, подобно Йоринде, оказывается во власти колдовских чар, парализованная чувством вины и сомнения в себе. В этой внутренней неуверенности женщина реагирует на внешнее окружение единственным безопасным образом, который ей известен, пытаясь понравиться привычным для нее образом. Здесь она становится птицей в клетке.

В сказке произошло два события, которые способствовали появлению решения, то есть лишению комплекса его силы. Первое заключалось в том, что Йорингель провел долгое время в брожении "вокруг замка колдуньи; он наблюдал сам комплекс, страдал от него, но избегал его чар. Поведение Йорингеля эквивалентно психологическому процессу «обхождения»: когда человек двигается по кругу проблемы, «обходит» ее, исследуя со всех сторон, страдание делается более интенсивным и постепенно нагревается, порождая глубокое осознание самого центра. Йорингель преданно остается со своей проблемой и тем самым дает возможность медленному созреванию в себе ее решения.

Другим фактором, способствовавшим решению, оказалось внимание Йорингеля, проявленное им к бессознательному: он внимательно наблюдает за своими снами. Концентрируясь в сновидениях, бессознательное порождает исцеляющий символ алого (кроваво-красного) цветка с жемчужиной в центре. Этот цветок симметричен; он представляет собой мандалу, символизирующую порядок в природе, равновесие и психическую целостность, отсутствующие в сознательной ситуации. Пыл, страстность алой крови не антагонистична духовности и блистающей чистоте жемчужины; природный инстинкт уравновешен чистотой сердца и может вмещать ее в себе. Таким же образом, мимолетность жизни цветка и долговечная прочность жемчуга составляют гармоничное единство противоположностей, в терминологии Юнга, подлинный "символ трансформации". Этот символ выражает нечто гораздо большее, нежели наше сознание может ухватить и понять, и его внешность оказывает соответствующее воздействие. Какой бы разлад в сказке ни исцелял этот символ, будь то борьба между страстью и любовью или раскол между природой и духом, он описывает условие целостности и дарует свободу там, где царило порабощение.