Пересекая границу реальности. Книга 3 (СИ)

- Джорджиана, это невозможно, - грустно покачал головой лорд Иллиниир и отошел к окну, встав ко мне спиной. – Ты - дракон, и потому до конца не понимаешь, что любовь-судьба, которая однажды связала с Раминой, просто не позволит мне по-настоящему полюбить другую женщину. Если только…

Очень мне не понравилась эта его последняя оговорка, которая уж больно смахивала на намек, поэтому я сразу решила расставить все точки над «i», твёрдо произнеся:

- Это исключено, Анриэль!

- Почему? – обернулся тот, поставив свой бокал на ближайшую к нему горизонтальную поверхность, оказавшуюся подлокотником кресла, и уставился мне в глаза тем самым взглядом, которого я больше всего опасалась увидеть

В карих глазах вновь замелькали искры безумия, не предвещая для меня ничего хорошего.

Я уже открыла было рот, чтобы ответить, но не успела. Эльф внезапно сорвался в мою сторону, отчего я, не ожидавшая от него подобной прыти, выронила свой бокал. Тот, однако, не разбился, упав на пушистый ковер, а пролившееся вино практически мгновенно впиталось в густой ворс.

Вот только ни на это обстоятельство, ни на другое, ринувшийся ко мне Перворожденный не обратил никакого внимания, а мне, всё отступающей и отступающей назад, далеко уйти не удалось. Спина внезапно повстречалась с чем-то твердым, что на поверку оказалось книжным шкафом. А едва это произошло, в полку, на уровне моих плеч, уперлись руки оказавшегося непозволительно близко темноволосого мужчины.

- Девочка моя! – жарко зашептал он, склонившись практически к самым моим губам. Цветок мой нежный! Я все исправлю, клянусь! Мы будем счастливы, как в самом начале, помнишь? Я больше никому не позволю отнять тебя у меня. Ты моя, Рэми, слышишь? Я не отпущу тебя, не позволю им даже близко подойти к тебе, моя любовь!

С каждой произносимой Анриэлем фразой ужас все сильнее начинал сковывать меня, заставляя вжиматься в находящийся за спиной книжный шкаф. Эти перепады, из нормального состояния, в состояние полной неадекватности, вызывали нешуточные опасения относительно того, что в какой-то момент разум Перворожденного окончательно переклинит и он вообще перестанет воспринимать действительность такой, какой она была. Полностью уйдёт в выдуманный мир, который ему хочется видеть. И вот тогда действительно станет совсем поздно, а исправить что-либо будет уже точно нельзя. Хотя, почему «тогда»? У меня уже сейчас практически созрела уверенность в том, что затея с запечатлением не удастся. И что, спрашивается, тут можно поделать?

Пока я обо всем этом думала, эльф ни на минуту не замолкал, все продолжая и продолжая говорить. Но когда он от слов попытался перейти к действиям. Наклонился, чтобы поцеловать, я вышла, наконец, из своего ступора и, подняв руку, отвесила ему звонкую пощечину, отчего голова Анриэля резко мотнулась в сторону.

- Лорд Иллиниир, да придите вы уже в себя! – холодно произнесла я, наблюдая за тем, как на бледной коже щеки мужчины начинает медленно проявляться след от моей ладони. А вместе с ним, в его карих, смотрящих на меня глазах, так же медленно стало проступать осознание того, что он творит.

Выдохнув что-то едва слышно на эльфийском, бывший наставник Танши отшатнулся, и закрыл лицо руками. Я молча стояла, ожидая, что он скажет, но брюнет молчал, пребывая все в той же позе. Прошла, наверное, целая минута, прежде чем он отнял свои ладони от лица и все той же неверной походкой прошагал к ближайшему креслу, в которое фактически рухнул, не глядя в мою сторону.

Потихоньку выдохнув, отмерла на своем месте и я, после чего направилась к сидящему с отсутствующим видом мужчине. Опустилась в кресло напротив, но возобновлять разговор не стала.

- Я все-таки схожу с ума, - первым нарушил затянувшееся молчание хозяин дома и поднял на меня совершенно больной взгляд.

- Анриэль, послушай, - обратилась я к нему, никак не став комментировать озвученные им ранее слова. – Я хочу тебе помочь.

- А мне можно помочь?

- Я считаю, что можно. Но мне одной не справиться, понимаешь? Ты сам должен захотеть себе помочь.

- Как? – взгляд Перворожденного не изменился. Похоже он не верил в то, что это возможно.

- Я объясню, если ты готов меня выслушать.

Тонкие губы мужчины поджались, во взоре, устремленном на меня, продолжило отражаться сомнение, но, к чести эльфа, продержалось оно там совсем недолго. Он медленно кивнул, потер лицо ладонями, после чего откинулся на спинку своего кресла, всем своим видом показывая, что готов слушать.

Я, увидев это, про себя облегчённо выдохнула и принялась излагать свой план по спасению одного Перворожденного, талантливого менталиста и друга моего жениха из лап безумия. И говорила достаточно долго. Не убеждала, не уговаривала, а просто излагала свои мысли, в то время как тот самый мужчина слушал не перебивая. Выражение его лица, с того момента, как я начала рассказ, и до его окончания, не изменилось совершенно. Как не изменилось и выражение карих глаз. Однако в том, что я была услышана, и теперь мои слова тщательно обдумываются и взвешиваются, почему-то не сомневалась.