Пересекая границы. Революционная Россия - Китай – Америка

Я сказала, что, предлагая курс славянской литературы, я просто следовала рекомендациям профессора Таппера, но после того, как декан сообщил мне о «правиле», требующем двухлетнего испытательного срока для такого курса, у меня нет другого выбора, как только снять свое предложение. Я извинилась перед собравшимися за то, что отняла у них столько драгоценного времени, и вернулась на свое место. Сразу же я услышала, как кто-то выдвинул предложение вновь рассмотреть вопрос о нашем курсе. Предложение было поддержано, причем с оговоркой, что не нужно уже никаких дальнейших обсуждений. Призвали к устному голосованию. Предложение было принято без голосования при всеобщем одобрении. Спасибо, профессор Таппер!

Декан, несомненно, действовал по привычному плану. Я, как новенькая, должна была его бояться, бояться его власти сделать мою жизнь невыносимой. Увы, я не прошла многолетней школы работы в американских университетах, как мои старшие коллеги, и ничего не знала о власти декана. Я уверена, что он искренне защищал свою территорию и данную ему власть. Английский факультет, членом которого он был (он вел курс по Мильтону), являлся традиционной опорой университета, главной его частью. В 1959 году, однако, его статус стал меняться под влиянием возрастающего упора на точные науки. В следующие годы этот декан делал все, что только мог, чтобы помешать развитию славянского факультета, отказавшись даже принять грант, который я получила от Министерства образования для того, чтобы ввести курс преподавания еще одного славянского языка.

Конечно, я боролась с ним «за каждую пядь земли». Сейчас, когда мы оба на пенсии и наши баталии остались далеко в прошлом, мы поддерживаем дружелюбные и корректные отношения.

После этих собраний я стала «своей» в университете, у меня появились друзья и союзники. Я участвовала во всех собраниях профессуры, и меня представляли новым учителям как «даму, которая не боится декана». Я так была предана университету, что когда миссис Юджин Майерс, вдова владельца газеты «Вашингтон Пост», щедро жертвовавшего на нужды университета, позвонила нам на факультет и попросила устроить ей уроки русского языка, я вызвалась с ней заниматься и отказалась брать за это деньги. Миссис Майерс, шокированная, несомненно, моим «непрофессиональным» поведением, очень огорчилась и дала мне подписанный, но незаполненный чек со словами: «Пожалуйста, впишите подходящую сумму сами, дорогая. Никто еще ничего не делал для меня бесплатно».

Меня дважды выбирали в университетский совет, какое-то время я была главой факультета славянских и восточных языков. Когда университет получил государственную субсид>..о на открытие китайско-советского отделения, я помогла ему встать на ноги, включив китайский язык в программу славянского факультета.

В 1960-х годах наш факультет стал очень популярным среди студентов, ищущих чего-нибудь «интересного и необычного». Наш курс славянской литературы привлекал около ста пятидесяти человек, а курс по Достоевскому посещали от восьмидесяти до девяноста студентов. Студентов, специализирующихся по русскому языку, становилось все больше, и в конце концов мы смогли создать на нашем факультете аспирантскую программу. У нас было шесть штатных единиц на полное рабочее время и несколько внештатных сотрудников. Организованный нами Русский клуб расширил свою деятельность, теперь там занимались не только наукой — устраиваемые им празднования русской Пасхи стали легендарными, о них писали и в университетских, и в городских газетах. Я оставалась на посту главы факультета девятнадцать лет. У меня было в университете много друзей — и среди профессоров, и среди студентов. Я храню очень теплые воспоминания о тех днях.

Некоторые студенты, конечно, были моими любимчиками, в чем теперь я могу признаться. Катрин Мерфи, которая училась у меня в 1950-х годах, остается и поныне моей близкой подругой. Одной из первых получила университетский диплом по специальности «русский язык» Шер-ли Березески, теперь Гатри. Гери Керн, возможно самый талантливый мой студент, стал известным переводчиком. Маша Суханова-Уилсон, очаровательная и популярная студентка, — теперь жена врача и мать троих детей. Аня Бенсон, очень красивая молодая женщина, поступила к нам в аспирантуру после развода с мужем и потом влюбилась в брата Маши Никиту; она вышла за него замуж и сделала карьеру в издательском деле, найдя применение своим познаниям в русском языке. Адриенн Хонинг-Мер-фи, которую я помню прелестной первокурсницей, теперь успешно работает устным и письменным переводчиком. Многие другие тоже преуспели в жизни, и я благодарна судьбе, которая меня с ними свела.