Пересекая пустоту

Я так и не понял, что произошло, но судя по всему, враг все-таки завершил свою эволюцию. Во все стороны от него устремилась волна реатсу, сметая и развеивая инородную ей духовную силу, и на несколько секунд очищая воздух нас на несколько километров вокруг нас. Первым, что я увидел, это крошево из кости и крови, отлетающее от центра этого взрыва, через долю секунды пришло понимание, что это был Фауст, а значит, нас осталось двое, против ставшего еще более сильным врага. И именно в этот миг Багира не выдержала и атаковала джинна. Один раз мне едва удалось удержать ее от этого поступка, когда она почувствовала гибель Велеса. Однако та бездна боли, что поселилась в девушке в тот миг, никуда не делась, и вполне могла привести к неконтролируемому приступу ярости. И сейчас, увидев гибель Фауста, лучший эмпат Королевства, окончательно потеряла контроль над собой. Сотая доля секунды, и продемонстрировав свое лучшее сонидо, девушка оказалась прямо перед лицом врага, взвизгнул воздух, рассекаемый десятком лезвий, и десяток мечей со странным скрежетом, ломаясь прошли по странной броне врага. Последний меч, зажатый в руках девушки, полыхал едва ли не ярче, чем источник нашего противника. С выдохом девушка нанесла вертикальный удар, примерно туда же, куда несколько секунд назад целил Фауст. И, к сожалению столь же безуспешно, спокойно перенеся все первые удары, джинн просто поймал рукой клинок девушки, а другой, воткнул ей в центр груди, мгновенно возникший в его свободной руке огненный меч. Все что я успел, это снять девушку с этого страшного оружия, чье скоротечное касание духовного тела Багиры уже проело в нем дыру сантиметров в двадцать в диаметре, и продолжавшую катастрофически быстро расширяться, даже после того как я снял ее с клинка. Нда, подруга, теперь ты явно не боец, да и вообще одной ногой в могиле.

Боги, как я не люблю это делать. Велес, только из-за тебя… я быстрым ударом отрубил голову девушки, прежде чем пламя добралось до нее. И тут же, какая-то сила ударила мне в спину, и я с отстраненным удивлением около секунды наблюдал хоровод небо-земля-небо-земля… прежде чем упасть спиной на песок. Не сразу, но до меня дошло, что на данный момент представляю из себя кусок плоти включающий в себя голову, шею, часть груди и левое плечо с рукой, все еще сжимающей посох. А потом пришла боль… грустно вздохнула и угрюмо удалилась туда откуда пришла. Что-что, а о противошоковых и обезболивающих кидо я знал все. А пока у меня есть плащ, могу и колдовать.

Мое переработанное тело сработало как надо. Несмотря на ужасную рану, я все еще был жив. Все критически важные элементы души в моем теле имели резервные и дублирующие образцу, большинство из которых я, как-раз-таки поместил в голову, справедливо полагая, что если мне ее снесут в бою, то вряд ли тело долго проживет без этого девайса. Поэтому, несмотря на раны, гарантированно убившие любого другого арранкара, я все еще был жив. Правда едва ли надолго…

- Дурень, сбивай огонь, он же сожжет все что осталось!!!

Окрик Инса оказался весьма своевременным. Сосредоточившись, мы окончательно умертвили куски поврежденной огнем плоти, а плащ бережно слизнул их с моего “тела”.

- Сделано. Что дальше?

- Не знаю, - голос Инса был мрачен и непривычно печален, - посмотри влево.

Последовав его совету, я с трудом развернул голову в указанную сторону. Рядом со мной обнаружился джинн, с интересом наблюдавший за мной. Теперь я смог детально разглядеть изменения, постигшие его на последнем витке эволюции. Полосы металла, оплетающее каркас стали плотнее, и находились в постоянном движении, то скрываясь друг под другом, то объединяясь в одно, то разделяясь на несколько, в результате чего на джинне было трудно сосредоточить взгляд. Соответственно, при таком наружном слое, было трудно рассмотреть, что же находится внутри него, но теперь свет прорывался из любой даже малейшей щели между полосками металла. Такое ощущение, что огонь, ранее сконцентрированный в груди, теперь занимал все его тело. Вместо лица тоже нагромождение лент, создающих иллюзию гротескного, находящегося в постоянном движении грубого лица, вместо глаз два неровных провала, на дне которых то увеличиваясь, то уменьшаясь, танцевали небольшие светляки. Если бы существо скрывало свое реатсу, то я бы никогда не понял, что оно испытывает, но он явно не заворачивался по этому вопросу. Заметив, что я обратил на него внимание, мой враг сообщил:

- Знаешь, я впечатлен твоей живучестью. К слову, ты специально сам убил эту женщину, и я знаю, что вы умеете воскрешать тех от кого осталось хоть что-то. На что-то ты надеешься?

Я, молча, рассматривал своего давнего врага. Впервые мы говорили лицом к лицу, и я слушал неожиданно приятный баритон собеседника, издаваемый непонятно чем, ведь рта у этого тела явно не было предусмотрено. И как оказалось, мне совершеннейшее нечего ему сказать, вернее, я ничего не хотел говорить:

- На что бы я ни надеялся, это мое дело, а вот зачем тебе все это?

Джинн фыркнул: