Пересекая пустоту

Ладно, с Богом, всю жизнь не любил долгие прощания, а тут вдруг развел демагогию. Пора умирать, Риока. Признайся, что тебе все же страшно, и вперед навстречу иному пласту реальности. Будем надеяться что Ад или Рай, те миры, о создателях которых не помнят даже боги, все же предъявят на тот огрызок меня хоть какие-то права. Счастливо оставаться Хуэко Мундо, мир, с которым я все же ужился. Знаешь, у тебя все же на удивление красивое небо! Хотя, зараза, и неподвижное. Осталось лишь прошептать слова активации, ха, да я все же немного пророк:

- Король умер, да здравствует Король!

Что-то неуловимое произошло с телом небольшого арранкара, лежащего в одиночестве посреди одного из тысячи коридоров пустого замка. Оно резко сжалось, и раздался громкий хруст. Лицо паренька перекосилось в противоречивой гримасе боли и какого-то довольства самим собой. Потом это выражение сменилось удивлением, и рассыпающаяся в прах рука потянулась к центру груди пустого. Как арранкар и почувствовал, его дыра пустого исчезла. Коридор вновь огласил тихий смех, однако в этот раз он звучал необычайно искренно:

- Ха-ха-ха. Да-а-а. Ты как всегда прав. Кто же знал… Мы с тобой все же, увидели кромку, за которой заканчивается Пустота! Слышишь, Инс?! Не знаю, что нужно для других, но нам с тобой, чтобы эволюционировать всего-то и нужно было, смириться со смертью, и умер…

Над миром все еще затянутым пленой гигантской бури в небе неожиданно начало расти нечто, напоминающее огромное снежно-белое облако. Ушлый арранкар не мог уйти просто так. Несколько лет назад, понаблюдав за процессом создания Королевского Ключа, он создал серо невиданной силы. Не долго думая он обозвал это оружие Серо Пустоты, поскольку оно не оставляло после себя ничего, стирая все, что попадет под его удар. Но, чем сильнее оружия, тем страшнее цена его использования. Ичиго, для активации своей последней Гетцуги использовал как топливо саму суть своей силы, а Серо Пустоты….Использовать его мог только сам Риока, его хранил от неминуемой мгновенной смерти Ключ Короля. Однако само серо в уплату съедало кусок души пустого. Причем чем больше эта сжигаемая часть, тем сильнее атака, и тем страшнее последствия для пользователя. Если же пустой, атакуя этим серо, использует всю свою душу… в таком случае получится серо страшной силы, и сожжет сотни кубических километров вокруг, невзирая на личную силу попавшего под удар существа. Однако… оно сожжет и куда больше, нежели, чем кусок духовного тела. Ведь душа это нечто большее, чем простой сгусток духовной энергии. Риока и сам не знал, чем для него закончится подобный фокус, но справедливо предполагал, что ничем хорошим. Одно только то, что его не смогут воскресить, уже было очевидно.

С чем сравнить мироздание? Трудно найти аналогию человеческого мира, сравнимую с такой сложной системой. Хотя бы потому, что его невозможно воспринять целиком и сразу, оно просто есть, и каждый имеет в нем свое место и роль. Это нечто вроде невероятно сложного, живого организма, огромной системы, в которой все имеет свое место. И каждый предмет, каждая душа в любую долю секунды связана с миллионами других существ и предметов. Что же будет с тем, кто вдруг взял и мгновенно удалил себя из этой системы? Трудно сказать. Если брать аналогию с живым организмом, то часть клеток, пострадавших от гибели соседа заживят повреждения, но так навсегда и останутся деформированными, часть выстроят новые связи, взамен старым… а часть скорее всего погибнет вслед за первым построгавшим. Примерно тоже творилось в ткани мироздания и после гибели Риоки, ведь все зависит от каждого. Для тех, кому ты был безразличен, воспоминания о тебе, сами перестроятся, являя новую картину мира, в которой этого пустого никогда и не было. Для кого-то это будет совершенно безболезненно, кто-то испытает чувство непонятного дискомфорта. Для кого-то твое место будет занято другим, столь же неинтересным объектом. Но, для кое-кого ты никуда не исчезнешь. Потому что твоя личность, твои поступки и твои слова стали решающими для становления их личности. Потому что уже не ты в своих воспоминаниях цепляешься за них, а они намертво держат свои воспоминания о тебе. Для таких людей твоя гибель навсегда останется раной, но они будут помнить, а время лечит и оставит лишь шрамы как свидетельства пережитых трудностей. А что мы еще можем сделать для павших кроме как помнить о них?