Читаем Пересекающиеся параллели полностью

Пересекающиеся параллели

– Почему на затылке? Тоже, велика задача! Кто ж, окромя тебя, ко мне ишшо заявится? Ты надолго, али как?

– Да нет, на денек, завтра двухчасовым уеду. А что ты там насчет реки-то спрашивал?

– Да вот, говорю, жизнь – интересная штука! Вроде этой речки… Будто, и рядом берега, а не пересекутся нигде! И мы на них тоже – вроде и рядом, а не стренуться нам, не пересекнуться! Вона, соседка у меня была, Верка Клюка... Сына у ней в 41-м на войну забрали, а через год прислали бумажку: мол, так и так, пропал ваш Мишка без вести! Она где только его не искала после войны! По всем военкоматам письма писала! Только в 67-м и нашла, года за два до смерти. Сообщили, значит, что погиб он в Синявинских болотах, и даже фамилия евоная на этом памятнике братском есть. Она так и ездила туда, пока не померла – все цветы возила...

– Ну? – нетерпеливо перебил его Захаров, – А речка тут причем?

– А притом! – настырно повторил Алексеич, повернув к нему лицо, – Притом! Нонешним летом копались в нашем лесу поисковики эти… ну, которые солдат погибших ищут – они кажен год тут копают! Говорят, тут солдат наших тысяч триста, а, может, и все пятьсот в болотах еще без успокоения лежат! Ну, и нашли медальон смертный, а в нем так и прописано: Алексеев Михаил Иванович, деревня Хотынь. Сынок Веркин, то есть! Вот и получается, что она его незнамо где искала, а он – вона, тут рядом и лежал. Так и не стренулись…

Алексеич достал из нагрудного кармана "беломорину", тщательно продул ее и закурил. Потом, затянувшись несколько раз, спросил:

– А ты чего не ко времени приехал? Сейчас еще ни охоты, ни рыбалки… Али случилось чего?

– Случилось… Я, наверное, больше уже не приеду, Алексеич. В последний раз заехал, можно сказать – попрощаться!

– Что так? Нешто дорого стало с твоих "северов" сюда летать-то?

– Да мы, вроде как, уже уехали с этих "северов"… Вобщем, вернулись домой! Да, собственно, причина не в этом... Понимаешь, я смысла во всем этом, – Захаров широким жестом обвел пейзаж вокруг себя, – не вижу! Раньше видел, а сейчас словно потерял…

– А знаешь, Леха, – оживился старик, – я, вот, тоже чегой-то понимать перестал! Всю жизнь мы что-то строили, строили, а теперь – вроде и строить нечего! Али, некому... А, может, незачем? Начнешь вспоминать – самому не верится, что была какая-то другая жизнь! Вроде как приснилось, что ли? Вроде, я так и просидел здесь на бережке, на другую сторону речки глядючи, как там настоящая жизнь идет! Н-да... Так чего случилось-то?...

1997 г., февраль

На похороны матери Захаров не попал. Телеграмма пришла, когда он мотался в одной из своих бесчисленных командировок, и в родительский дом он приехал только на "сороковины".

В квартире кроме согнувшегося под грузом потери, отца, он застал двоюродных сестер Дашу и Таю, и какую-то сильно накрашенную и молодящуюся пожилую даму. Дама по-хозяйски распоряжалась подготовкой к поминкам, давала указания сестрам и называла отца "Лешей".

– Познакомься, сынок! – представил ее отец, – Это Татьяна Петровна, наша с мамой боевая подруга! Они вместе служили, в одном медсанбате. Только Таню в самом конце войну у нас "увел" артиллерийский капитан, а после и мы с мамой тоже поженились. Так и разошлись наши дороги! А теперь вот снова встретились. Повод, правда, не очень веселый...

Потом, уже поздно вечером, когда гости разошлись, сидя вдвоем с отцом на кухне, Захаров узнал, что у отца с матерью, оказывается, было много боевых друзей, с которыми они все эти годы постоянно переписывались. А иногда, когда позволяли финансы, время и здоровье – встречались на День Победы в каком-нибудь из тех городов, через которые когда-то пролегал их боевой путь. Во время одной их таких поездок отец и встретился вновь с Татьяной. Она к тому времени уже давно похоронила мужа-артиллериста, а сын, женившись на своей однокурснице – немке из ГДР – после окончания института переехал к ней в Германию.

– Так что, теперь мы с ней остались просто два никому не нужных старика! Ты не обижайся, сынок, но я же понимаю, что у тебя своя семья, дети...

– О чем ты, батя! – возмутился Алексей, – Ты что же, думаешь, мы тебя одного бросим? Мы все равно уже собирались возвращаться, так что будешь жить с нами! Я сейчас немного денег подкопил, обменяем нашу "двушку" на трехкомнатную…

Отец тогда ничего не ответил Алексею, лишь грустно посмотрел на него и с сомнением покачал головой. А полгода спустя, прислал письмо, где написал, что они с Татьяной Петровной решили пожениться и уехать к ее сыну в Германию. Там, мол, для стариков условия лучше, и медицинское обслуживание намного качественнее. Спустя год Захаров, продав все свое "движимое и недвижимое", и обменяв питерскую "двушку" на трехкомнатную квартиру, забрал семью и окончательно простился с Севером...