Пересекающий время

- Нет, это не то. Я говорю о смертельных врагах, кто ежечасно желает смерти господину барону. - Да что ты! - кормилица взмахнула руками. И вдруг обмерла: - Уж не хочешь ли ты сказать...

- ...что такой человек есть. И эта болезнь - убийство барона Яссона, только не явное, скрытое.

Женщина в ужасе прижала ладонь к губам, будто заглушая крик, замотала головой:

- О, нет!

- Паника - плохой помощник. Вы же не впадаете в панику при мигрени, но любая болезнь разрушает человека, медленно убивает его. Мне надо, чтобы вы были спокойны. Будем бороться за вашего господина.

- Кто!? - Лигита схватила Адоню за руку. - Ты знаешь имя?

- Еще нет... Я предполагаю, но вслух этого имени я не произнесу.

- Хорошо, ты лучше знаешь, как и что надо делать. Только не оставляй нас, будь терпелива, а я помогу тебе. Я чувствую вину перед тобой - не по-доброму тебя здесь встретили. Послали за тобой по моей просьбе, я и встретить должна была, не держать в неведении. Поверь, не от спесивости я не вышла встретить тебя, пойми меня, неразумную. Я ведь до последнего часа надежду лелеяла, что не понадобится твоя помощь...

- Не винитесь, матушка Лигита, - улыбнулась Адоня, - обижаться я и не думала. Я понимаю ваши чувства: сердце ваше полно любовью к господину барону, и это хорошо, ему сейчас, как никогда надо, чтобы его искренне и бескорыстно любили.

- Спасибо тебе, добрая девушка, до конца жизни молиться за тебя буду, только помоги ему.

- А вот об этом и просить меня не надо.

- Но скажи мне искренне, как сама думаешь - он выздоровеет? Ты сможешь?

- Да разве сегодняшняя ночь не пример? Гоните прочь все черные мысли, верьте, молитесь и любите его. Вы должны верить, матушка Лигита, это очень важно.

- Я верю тебя. Сегодня и вправду был пример - ты одна смогла помочь господину барону. И я всем сердцем на твоей стороне. Ступай пока к себе. Я навещу моего господина и попытаюсь проникнуть в его намерения. Потом я приду к тебе.

Консэль поджидал Адоню.

- Что госпожа Лигита? - поспешил он задать вопрос.

- Матушка Лигита отправилась на разведку. А мне велено идти к себе и ждать донесений. На войне, как на войне.

- Ты раздражена? Не сердись.

- Да я не сержусь, - вздохнула Адоня. Вдруг обернулась к нему: Консэль, а ты веришь в ведовство? Или тебе тоже легче закрыть глаза на безобразное и, зажмурившись, уверять всех, что безобразное - ложь, ничего такого в природе не существует?

- Я верю, - просто сказал старик. - Я слишком долго жил и много чего повидал. Но такого все же видеть не доводилось. Скажи мне, что там было... ночью?

- Бой за жизнь господина барона.

- С кем?

- Этого вопроса тебе лучше не задавать.

Старик покивал головой, вдруг улыбнулся:

- А я знаешь, что приметил? С тех пор, как ты в замоке, ни одного дурного случая не было.

Через час госпожа Лигита пришла к Адоне сказать ей, что барон Гондвик остался непреклонен лишь в одном - он и слышать не хотел о том, чтобы ведовка снова появилась в его покоях в одну из ночей. Но если матушке Лигите спокойнее от присутствия в замке этой юродивой, пусть она остается, только чтобы не попадалась ему на глаза.

- Я еще попытаюсь с ним поговорить... но сейчас я не решилась быть настойчивой, его очень раздражает одно упоминание о тебе...

- Ничего, не расстраивайтесь. Пусть победа и маленькая, но она на вашей стороне.

- Но как же ты сможешь?.. А вдруг опять приступ?

- Я могла бы сделать так, чтобы господин барон не узнал о моем визите в его покои. Но против его воли мы не пойдем. Ему нечего будет поставить мне в вину, но он все же почувствует, догадается и внутренне еще больше ожесточится. Поступать против его воли, это начало нашего поражения. Скажите... возможно ли сделать так, чтобы еду готовили для барона Яссона отдельно от других, только для него.

- Разумеется, возможно.

- Повар должен будет использовать воду, которую принесут от вас, и в блюда будет включать некоторые добавки.

- Я прикажу, и все будет исполнено в точности.

- Хорошо. В таком случае мне надо вернуться домой и взять все необходимое.

- Ах, ты покинешь нас!

- Всего на несколько часов. Мне нужны мои снадобья.

- Что ж, надеюсь, за это время ничего не случится. Идем, я распоряжусь и дам тебе сопровождающего.

- Я поеду одна. Прикажите только дать мне лошадь.

- Пообещай, то вернешься так быстро, как сможешь!

В замок она озвращалась, когда вечерние сумерки начали переходить в ночь. За вершинами деревьев уже вырисовывались силуэты легких остроконечных крыш с многочисленными флюгерами, когда лошадь под Адоней всхрапнула перед поворотом тропинки, беспокойно запрядала ушами и попятилась.

- Что ты, Малышка? - Адоня наклонилась, погладила теплую морду. Устала? Мы уже дома. Вперед!

Испуганная лошадь вынесла ее за поворот и встала, как вкопанная. Тропинку загораживал всадник на вороном коне. Лицо его было закрыто черным платком.

- Здравствуй, маленькая задира, - радушно приветствовал он Адоню. Ночью мы славно повеселились, не правда ли?

- Что тебе надо, Эстебан?