Пересекающий время

- К нашим. Я к лугарам шел.

- Что делать юкки у лугар? Только убивать?

Андрей посмотрел вдоль темной улицы.

- Может, в другом месте доспорим? Я иду в крепость, Алан меня ждет. Ты со мной?

Адоня молчала. Испуганная, голодная, измученная, она уже не понимала ничего, всего боялась. Она растерялась в мире, который только что был теплым, добрым и вдруг и с ошеломляющей быстротой сделался жестоким и кровавым, где было столько смертей, где надо постоянно убегать и прятаться. И всюду был страх. Растерянная, оглушенная, она потерялась в этом страшном мире, осталась одна и больше всего стремилась к людям - ведь не могли остаться жить только злые! Но где искать? Она была уверена, что в глубине джайвы есть люди, которые приняли бы и защитили ее... но она десять раз погибнет, прежде чем отыщет их. Каждую ночь в джайве она умирала от страха. Страх погнал ее к городу - привычному, где все знакомо, но настиг и там: в

городе оказалось еще страшнее... Теперь этот человек... Кто он? Почему он встречается, когда ей хуже всего, когда уже край - где плохо, там он... Он говорит - Алан, крепость, лугары... Какие желанные слова, в них сила, защита... Но его ненавистное снаряжение, один вид которого пронзает ужасом... Он ходит по городу среди юкки, сидит с ними, пьет вино... Вдруг она почувствовала, как на ее губы легли его пальцы, и тело его вжимает ее в стену... И тут же услышала грохот. Отгороженная широкими плечами, она ничего не видела, но, показалось, что цоканье копыт раздается прямо в голове, и она зажала уши, зажмурилась изо всех сил...

Потом ей вдруг стало просторно, и она услышала спокойный, насмешливый голос:

- Кажется, они все еще нас догоняют.

Неужели ему не страшно так, как ей? Или - чего бояться своих?

- Не будем мешать им, а то улицы становятся тесными.Идем?

Он улыбается, он спокоен... Может, покой - это он? Адоня прерывисто вздохнула.

Луна то пряталась за облака, то неожиданно возникала в звездных оконцах, бледно высвечивала холм и безмолвную крепость на нем. Тогда на земле расстилались длинные тени. Увидев костры оцепления, Адоня испуганно прикрыла ладошкой рот:

- Как мы пройдем!?

- Тсс, - он сжал ее руку. - Ничего не бойся.

Он пошел, когда густое облако надежно укрыло круглый желтый глаз. Шел в рост, не таясь, прямо на холм. Адоне же хотелось припасть к земле, к траве, проскользнуть юркой ящеркой. Она сцепила зубы, уткнулась лицом ему в плечо. Каждое мгновение ждала окрика, вот сейчас... они не могут не видеть... Сейчас... Почему он даже не пытается идти скрытно, не таится? Куда идет? Может и не в крепость? Адоня чуть поднимает голову и холодеет от ужаса: юкки - вот, в нескольких шагах! Но они пропускают, делают вид, что не видят! Холодно... Кажется, она вся превратилась в ледышку.

Он прижимает ее голову к своему плечу.

- Не бойся.

Они доходят до рва, и тень крепостной стены надежно укрывает их. Он подает условный сигнал и снова - тишина. Вдруг оглушительно загрохотали цепи подъемного мост, и, будто только и ждали этого,истошно завопили внизу, у подножия холма, там, где костры; заметалось пламя факелов, заржали кони.

Мост еще не до конца опустился, когда Андрей прыгнул на него, вбежал в распахнутые ворота. Мост подняли, крепость снова замерла безмолвной темной глыбой.

Она в крепости, но и страх с ней... Алан! Он ничего не знает! Адоня метнулась к нему, лихорадочно, торопливо заговорила:

- Он шпион! Этот человек шпион! Они видели и не остановили его, пропустили! Они знали!

Адоне страшно обернуться и посмотреть на него, в его обезображенное злобой лицо... Но... почему на нем нет и тени беспокойства? Страшное обвинение не пугает его? Почему!?

- Здесь нет врагов, девочка. Дар не шпион.

"Дар?.." Он улыбнулся, снял шлем, встряхнул длинными волосами... Кто-то взял ее за руку, позвал: "Идем". Но она стоит и смотрит ему в спину склонив голову, он исчезает за какой-то дверью.

* * *

Андрей с облегчением сбросил надоевшее снаряжение.

- Я рад, что ты снова здесь, - Алан испытывал огромное облегчение оттого, что закончились все его тревоги. - Но я не ждал, что ты так придешь.

- Я и сам рассчитывал возвращаться тоннелем, а с ней - куда через реку после той грозы? Ты видел, в каком она состоянии.

- Я и не признал ее сразу - одни глаза остались, - Алан тяжело вздохнул. - Ион хороший кузнец был, отец ее.

- Убит?

- Не знаю. В крепости его нет, а коль так - или убит, или схватили. На воле они его не оставили бы, хороших мастеров хватали прежде всех прочих. Может, в ратуше держат. Поужинаешь?

- Нет, не хочу. Расскажи, как день прошел?

Разговор прервала женщина, осторожно заглянув в комнату.

- Что тебе, Доли?

- Не осталось ли у тебя крепкого вина, Алан? Беда с Адоней, как безумная она, плачет - успокоить никак не можем.

- Постшоковая реакция.

- Что?

- Я схожу к ней, - поднялся Андрей.

Женщина привела его в крохотную комнатку-келью. Еще в коридоре Андрей услышал надрывные крики и рыдания.