Переселение, или По ту сторону дисплея

   Однако хорошего всегда бывает мало: еще через месяц Павел стал ловить себя на том, что и в конторе продолжает думать о незаконченной накануне игре. Нет, он по-прежнему выслушивал своего начальника, делал положенную работу, –  но теперь все это выполнялось им механически, что называется, без души. Казалось, он поменялся местами со своим электронным другом: если компьютер стал для него живым мудрецом, то сам он в конторе опускался до уровня запрограммированной на необходимые действия машины.

   Эта программа включала в себя и человеческое общение. Павел по-прежнему разговаривал, даже шутил с коллегами – только эти шутки уже не звучали искренне, а потому от них не было смешно.

  Зато домашние вечера становились еще более захватывающими, более фантастичными. Постепенно все опробованные им игры и программы слились для него в одну, вмещающую в себя весь мир. Павел был уверен, что по ту сторону дисплея найдется все, чего он только ни пожелает. И это будет тем самым счастьем, которое положено иметь человеку.

   От бешеного желания попасть в пространство за дисплеем у Павла что-то сместилось внутри,  и – вот оно, чудо! – вслед за тем изменился по отношению к нему и сам компьютер. Как избушка на курьих ножках могла поворачиваться «ко мне передом, к лесу задом», так и этот современнейший электронный разум откликнулся на просьбу человека. Павел не знал никакой особой программы, чтобы очутиться в компьютерном зазеркалье. Ему не приходилось нажимать разные кнопки и щелкать мышью, – достаточно было пожелать, и он проходил за дисплей, словно в гостеприимно распахнутые двери. А по ту сторону его стали встречать – как же не встретить гостя?.. Изнутри к Павлу спешили здешние обитатели, с виду похожие на людей, в черных костюмах с ослепительно белыми рубашками – ну прямо служащие престижной фирмы! Представившись, они назвали себя кураторами.  Их целью было доставить Павлу максимум удовольствия, выявить его подсознательные желания, до которых он сам зачастую просто не мог доискаться. При этом кураторы из кожи вон лезли, чтобы ему угодить.

    После знакомства с кураторами началась переоценка ценностей: Павел по-другому увидел и минувшее детство, и личность матери, и свою нынешнюю жизнь. В сравнении с зазеркальем (точнее, заэкраньем, если считать дисплей экраном) все это смотрелось ужасающе неприглядно. Как он только мог   выносить гнет обычного мира на протяжении десятков лет!

    Но зато теперь у него появилась отдушина – в заэкранье он отдыхал и восстанавливал истраченные в действительной жизни силы. Немудрено, что Павла стало тянуть туда как магнитом. В связи с этим ему вспоминался эпизод из собственной юности, когда он, пополняя свой студенческий бюджет, работал вечерами на химзаводе. Приходилось натягивать на себя до невозможности заляпанную робу, прикрывать лицо маской и в таком виде таскать мешки с порошком, парящим сквозь упаковку мельчайшими удушливыми частицами. Павел покрывался изнутри липким потом, а снаружи – ядовитой пылью. Между тем душ на заводе не работал, начальство не горело желанием его чинить, считая, что немногочисленные пользователи вроде Павла могут помыться дома (он жил тогда с матерью в барачной постройке, где для мытья посреди кухни ставилась табуретка, а на нее – таз со специально подогретой водой). Поэтому хотелось решить вопрос как-то иначе. При институтском спорткомплексе был бассейн, и вот Павел приловчился подгадывать свой сеанс плавания к концу рабочей смены (плюс время, затраченное на дорогу). Из проходной химзавода он, не заезжая домой, отправлялся прямо в бассейн, где прежде всего шел в душ. Единственным недостатком этой системы была необходимость тащиться по городу в потной запачканной робе… Ох эти до сих пор не забывшиеся тяжесть на плечах, неприятный запах, стыд перед сторонившимися его попутчиками! Но ведь не мог же он натянуть единственную приличную одежду на немытое тело? Зато уж в светлый вестибюль спорткомплекса Павел вступал с победным предвкушением того, как он сейчас преобразится, каким буквально скрипящим от чистоты выйдет через пять минут из душевой кабины. Словно в сказке про Сивку-Бурку: в одно лошадиное ухо влез дурачок-недотепа, из другого вылез супермен.