Переселение, или По ту сторону дисплея

- Давай! – обрадовался Тимка. – Я давно уже думал о тебе, еще когда решил обойти полсвета! А вдвоем мы можем обойти и весь свет!

- Зачем? –  усмехнулась Герда – колокольчики снова тренькнули. – Теперь не надо ходить по свету, на земле не должно быть больше странников. Теперь весь свет – здесь! – Она обвела вокруг себя малиновой рукавичкой.

   Почему она в рукавичках, подумал Тимка, ведь их взяла у нее маленькая разбойница? И почему – он посмотрел вниз – на ней меховые сапожки, когда она должна быть босиком? Шубка, шапочка, сапоги – разве все это не осталось у старухи-финки?

- Пойдем, – Герда потянула Тимку за рукав. – Чем стоять да разговаривать попусту, начнем делать дело!

    На кого-то она была похожа… может, на Лизу Карлову, когда та рвалась отвечать раньше всех в классе. Но теперь самому Тимке хотелось, чтобы Герда ответила ему на один очень важный вопрос. Он только не мог дождаться, когда она сделает паузу…

- Мы с тобой похожи, – болтала Герда. – У тебя бабушка и у меня бабушка. Я «милый невинный ребенок», и ты тоже. Мы оба не испугались пойти в опасное путешествие ради тех, кого любим…

-  Можно тебя спросить? – наконец прорвался Тимка.

- Конечно! Спрашивай – я отвечу тебе на любой вопрос…

- Помнишь, когда на тебя напали снежные чудища, ты читала молитву «Отче наш»?.. Моя бабушка тоже знает эту молитву, но я забыл у нее спросить… Я помню только первую строчку: «Отче наш, иже еси на небесех…»  Ты не могла бы сказать мне, как дальше?

    Она молчала. Удивленный Тимка взглянул в ее сторону и увидел, что рядом  никого нет. Герда словно растаяла в морозном воздухе либо ушла под землю. Тимка машинально посмотрел  вниз: в метре от него на ледяном пространстве чернела глубокая полынья. Еще немного, и он, оступившись, угодил бы прямо в воду: если б не утонул, так, во всяком случае, окоченел до смерти. Так вот куда вела Тимку эта болтушка в красной шубке! А еще говорила: «Я настоящая, со сказочного сайта»…

    Не успел Тимка опомниться, как мимо него пробежал олень этой самой Герды, то есть Лже-Герды. И сам он был лже-олень, потому что на глазах стал опять превращаться в лося. Рога уменьшились и поднялись вверх, то же самое произошло и со всем телом – мощь частично перешла в высоту. И сразу ледяная дорога исчезла: вокруг замелькали  деревья средней полосы, елки и   березки с пожелтевшими облетающими листьями. Тимка снова был в перелеске возле станции, на пути в  бабулину деревню. Снова была осень.

   Вдруг выскочили те самые лешие, которые уже нападали на Тимку в первый день его странствий. Они трясли рукавами, хлопали в ладоши и свиристели – но здесь он уже не мог убежать от них, как тогда. Здесь, в заэкранье, они были на своей территории, обитали постоянно, а не просто являлись по временам, как в  перелеске: то выглянут, то опять исчезнут. Теперь Тимка понял, что появлялись они отсюда и исчезали тоже сюда. Здесь их логово, их основная территория.

    Вся свора кинулась к Тимке и с воем окружила его – казалось, сейчас от странника останется мокрое место. Но лешие вдруг отскочили, словно разглядев на нем какой-то особый знак. Со всех сторон послышались вопли и завывания:

- К Ямале! К Ямале! Ведите его к Ямале!

   Тимка никуда не хотел идти, но лешие гурьбой забежали назад и стали дуть ему в спину. Он не удержался и пролетел, наклонившись вперед, несколько шагов. Теперь перед ним торчала уродливо слепленная снежная баба или, скорее, снежный старик, с головой как тыква и дырками вместо глаз. Однако эти дырки смотрели. Встретившись взглядом с Ямалой, Тимка почувствовал, что ему стало одновременно страшно, холодно и противно.

- Ямала, Ямала! – завывали за спиной лешие. – Мы нашли его; он теперь наша добыча, наша добыча! Он наш, Ямала, – отведи его к пленникам!

   Ямала сделал какой-то незаметный знак, и все они сразу смолкли. В наступившей тишине заскрипел его собственный голос, похожий на звук ржавого колодезного ворота – был у бабули в деревне один колодец, заброшенный из-за того, что какой-то сумасшедший вылил туда ведро помоев.

- Что гласят правила? Отвечай! – ткнул пальцем Ямала в первого из столпившейся перед ним своры.

В ответ леший заученно забубнил:

- Кто приходит сюда ради собственного величия и наслаждения, питается ими до тех пор, пока не станет ничтожно мал и страшно несчастен. Кто придет сюда для провождения времени, не заметит, как кончится все его время. Кто отдаст нам решение своих проблем, взамен отдаст нам самого себя...

   Ямала указал на Тимку:

- Он пришел сюда ради собственного величия или наслаждения? Может быть, он хотел провести здесь время или принес нам свои проблемы?

   Спрошенные молчали. В тишине стало слышно, как постукивают их деревянные сочленения – не иначе, лешие начинали дрожать от страха.

- Отвечайте все, не то вам придется плохо!

   Стук усилился, отчего казалось, что за спиной раскачиваются, задевая друг друга, голые сучья тоскливого осеннего леса.

- Итак, вы забыли правила, – проскрежетал Ямала. – И будете за это наказаны. К тому же, – он выразительно кивнул на Тимку, – разве тут можно что-нибудь сделать… вот так сразу?