Переселенки (СИ)

Минут через пятнадцать все пятьдесят штук разошлись по рукам, а я отдала выручку помогавшему дамам с книгами Зиму. Что сделают с этим романом: перепродадут подороже или оставят в собственных библиотеках, — меня уже не интересовало. Каждый экземпляр был продан с наценкой, как в столице, но это не остановило изголодавшихся по информации женщин. Договорившись, что и остальные книги по мере их печати будут исправно завозиться в эту глушь, мы с Зимом воспользовались разовым порталом и вернулись домой.

Ирма:

Дело двигалось, не так быстро, как ожидалось, и все же три главы уже были написаны, и шла кропотливая работа над четвертой, пока что самой длинной. Редактировать текст я пока не решалась: обнаружить всевозможные ошибки, конечно, труда не составит, а если с этим возникнут какие-то проблемы, то, в крайнем случае, можно будет купить учебники, которые в будущем обязательно пригодятся или мальчикам, или дочери; но грамматика не шла ни в какое сравнение с сюжетом. Там, я чувствовала это, ляпов собралось более чем предостаточно… Обращаться к мужу не хотелось: не высмеет, конечно, но и в дружеских подначках ничего хорошего нет. Я в последнее время, видимо, из- за беременности, стала чересчур чувствительна даже к легким подтруниваниям со стороны любимого и боялась расплакаться в любой момент. Оставалась Ира. Ее критика по непонятным причинам переносилась намного легче. Но подруга, к сожалению, пока на связь не выходила.

Дети недавно вернулись от бабушки и теперь, придя из школы или с тренировки, старались как можно меньше шуметь, чтобы не мешать занимавшейся творчеством маме. И я была искренне благодарна им за такое чуткое поведение, особенно когда в очередной раз безуспешно пыталась понять, как должна вести себя героиня в этом до сих пор загадочном для одной переселенки мире… Описания и размышления у молодого автора ожидаемо выходили намного проще диалогов.

Однажды вечером, уже практически перед сном, я, наконец, почувствовала знакомую тягу к зеркалу.

— Привет шарику на ножках, — добродушно усмехнулась Ира с той стороны, машинально крутя на безымянном пальце золотое колечко. — Рожать когда?

— Еще три месяца.

— Да? Эка тебя, мать, разнесло…

Подруга была чем-то взбудоражена: румянец на щеках, огоньки в глазах…

— Ира, ты в порядке?

Собеседница хмыкнула:

— Да как сказать… Все еще пытаюсь найти способ прибить одного козлиного мага… Без ущерба для собственного здоровья и драгоценной жизни…

— Опять поругались?

— Если бы. Я скоро по твоим стопам пойду.

— В смысле?

— Ирма, не тормози. Беременная я.

— Опять?

— Угу. Снова. Третий месяц уже.

— Вартариусу мало наследников? — плодовитость бывшего мужа порой сильно удивляла.

— Вот у него и спроси при случае. Клянется и божится, что порошки перепутал. Мол, занят сильно был, голова не варила, схватил, что под руку попалось.

— Ты ему веришь?

— Какая теперь разница…

— Действительно…

— Ты что?

Предсказуемая реакция: изумление и недоверие.

— Психолог говорит, что это лучше, чем пить успокоительное. Своеобразная текстотерапия.

— Еще и психолог. Нет, я понимаю, гормоны играют. Но роман как терапия… Почитай хоть что-нибудь.

Я охотно потянулась за тетрадью.

Ира выдержала ровно пять абзацев, затем резко всхлипнула и закрыла лицо руками. Еще через четыре абзаца плечи подруги начали мелко трястись, с каждым предложением — все сильнее. Она… плачет? На одиннадцатом абзаце с той стороны зеркала взмолились:

— Ирма, хватит. Пощади!

Руки исчезли, показалось лицо. Подруга действительно плакала. От смеха.

— Я… Я умру сейчас… «Да, сударь, как изволите, сударь, никаких проблем, сударь, вечер чернильным пятном расплывался у нее по лицу»… Боги, за что? Мне, между прочим, в нынешнем положении запрещены сильные переживания! Вечер… Пятном… По лицу… Ирма… Ты там девять лет живешь!!! Девять!!! Сколько книг можно перечитать за это время! Нормальных книг, прошу заметить, а не всякую любовную муть! А общение с народом в реальности? Ты вообще хоть с кем-нибудь, кроме мужа, детей и домработницы, разговариваешь? Какие, к демонам, «судари» в настоящее время? Откуда это чернильное пятно на лице? Чернила давно исчезли в прошлом!!! Я уж молчу об уродливом пятне на лице несчастной! Да от нее шарахаться начнут, едва увидят с подобным украшением в приличном обществе!!!

Я привычно вздохнула.

— Тоша тоже ругается. Роман он еще не видел, а рассказы и повести… Говорит, что все тексты слишком мрачные и жалостливые.

— Какие жалостливые? Что за чушь? Да твоим романом любую затяжную депрессию на раз лечить можно: пока несколько страниц кое-как осилишь, от смеха точно помрешь. Поздравляю, подруга, у тебя получилось создать классный юмористично-пародийный роман. Твори. Издашь — психологи разгребут за пару дней.

И как на такое заявление реагировать? Обижаться, удивляться или радоваться?

Ирина: