Переселенки

В руки ткнулась пузатая чашка. Я машинально сделала пару глотков. Вкус показался ненатуральным, искусственным, синтетическим, мгновенно воскресив в памяти бурные девяностые с их выращенными в пробирках продуктами. Были б мы на Земле, я списала бы все на химикаты. Но здесь… А кстати, что именно я пью? Взгляд опустился в чашку. Знакомый мутный напиток.

— Ира, ты уверена?

— Абсолютно. На Земле подобную гадость называют заменителем вкуса. Это химия: Варт. Ничего натурального там нет и быть не может. Поэтому вряд ли к привороту причастна кикимора. Если, конечно, она не обучилась за несколько дней химическим законам и не свела тесную дружбу с колбами и ретортами.

Там, на своей родной и уже практически забытой планете, я не могла похвастаться особенной силой воли и частенько радовала бунтовавший после физических тренировок организм той же пиццей, ну или на перекусах во время совещаний — какой-нибудь элитной сырокопченой колбасой, сделанной, как я подозревала, из совершенно непонятного химического «элита»… Устойчивого привыкания к глутамату натрия у меня не выработалось, но это и не удивительно: фитнес-центр, постоянная загрузка на работе, стремление держать форму, нервы во время вождения — не до вырабатывания новых вредных привычек. В такой стрессовой ситуации хорошо бы со старыми разобраться. Но это я, жительница двадцать первого века, с «вживленным» в психику иммунитетом к рекламе и различным вкусовым добавкам. А что делать бедным жителям другой планеты, если их все время кормят натуральными продуктами? Откуда там иммунитету выработаться? Да, добавка не наркотик, но слабому организму хватит и такого относительно легкого привыкания. И теперь возникает вопрос: откуда среди магов появился химик?

— Варт, а кто у вас, аристократов, я имею в виду, химией увлекается? Ну примерно как ты — магией?

Муж недовольно поморщился:

— Родная, я не «увлекаюсь» магией. Магия — это наука, не увлечение, поэтому я…

Вот же зануда!

— Ладно-ладно, поняла, покорно прошу прощения. Так есть какой-нибудь «химик» на примете?

Несколько минут супруг молчал — сосредоточенно думал. Потом нахмурился:

— Как ни странно, да. Но это не мужчина.

— Сестра Императора?

— Внебрачная, если быть совсем уж точной. Та самая, которой бордель для аристократии принадлежит. Ну а чему ты удивляешься? У женщин ее круга свободы еще меньше, чем было у тебя. Вот она и развлекается, как может.

— Но травить собственных подданных…

— Ирма, не ерунди. Никто их не собирался травить. Да, есть небольшое привыкание. Но оно, при правильном обращении с больным, полностью исчезает через некоторое время. Подумаешь, чуток стены погрызет. В другой раз головой думать будет, а не чем пониже, прежде чем в незнакомом доме есть/пить садиться.

— И что теперь с ней будет?

— Да что… Отправит ее Дженерас куда-нибудь в Азирию или Аверней — пусть там своими опытами занимается.

— Но зачем вообще было выдумывать всю эту непонятную историю с певичкой?

— Никто ничего не выдумывал. Новое средство просто опробовали на неудачно выбранном «подопытном кролике». А зачем… Бастарду до жути надоело, что брат никак не женится. Вот она и решила «помочь» со своей стороны.

— Кому?

— А это как повезет: или Императору, или той, кого он выберет.

— Боже, какая глупость…

— Ну так а что ты хотела от женщины с узким кругозором? Что придумала, то и воплощает в жизнь.

Ирма:

Подруга всячески берегла мою и так потрепанную нервную систему от различных серьезных потрясений и рассказывала только те истории, которые, по ее мнению, могли меня рассмешить или позабавить. Проблемами Ира делиться упорно не желала. Я особо и не настаивала. Пусть токсикоз и прошел, но общее состояние оставляло желать лучшего: и постоянная подавленность, и непривычная слабость, и полное отсутствие аппетита — все в этой беременности отличалось от предыдущих двух. Алиса, удостоверившись, что с матерью все в порядке, больше не плакала по ночам, но страх у нее пока не прошел: в школу дочь шла неохотно и при первой же возможности старалась как можно дольше находиться со мной. Сыновья от нее не отставали, предпочитая мультфильмам общение с любимыми родителями.

— Мам, а зачем ты по вечерам перед зеркалом сидишь? — поинтересовался однажды вечером, усевшись между мной и папой, любопытный Сережка. — Тебе ж краситься не надо сейчас, для чего ты долго в него смотришься?

Хороший вопрос… До больницы дети не замечали подобных повседневных мелочей, и я даже представить себе не могла, что такое положение дел изменится.

— Мама с подружкой болтает, — на полном серьезе заявил Тоша.

Я даже язык прикусила, чтобы не охнуть. Ведь поверят же, захотят прийти посмотреть. И хорошо, если зеркало просто не сработает, как бывает при появлении любимого. А если, не дай бог, увидят и услышат? Тогда что? Ведь вопросами же завалят! Повторения истории с Зоей мне совершенно не хотелось.

— Да ну тебя, пап, — хмыкнул Олег, расслабленно привалившись к другому боку отца.

— Мы серьезно спрашиваем, а ты как обычно прикалываешься.

От сердца отлегло. Не поверили. Отлично.