Переселенцы

Петр при свете костра любовался дедовским кинжалом, что выкупил у кузнеца из залога. Ножны из серебра были богато украшены каменьями, тонкость работы поражала своим изяществом. Неизвестно откуда добыл дед Кондрат этот кинжал, но видимо предыдущий хозяин его был знатного рода.

К обеду следующего дня добрались домой. Все в хозяйстве было в порядке, ухожено, прибрано, наготовлено вкусненького к приезду родных. Петр не отпускал с рук маленького Якима. Арина, соскучившись, то одним боком прижмется к мужу, то поправит что-либо на его одежде.

Петр сказал ей, что скоро предстоит им разлука на долгих полгода. Почернела Арина лицом, но не хочет расстраивать лишний раз Петра и старается улыбаться. Стали сообща решать, что нужно заготовить до осени, чтобы легче было перезимовать семейству. Петр слышал на сходе, что зимы на Кубани бывают суровые, снежные. Решили запасы дров удвоить, благо сухостоя вокруг было много. Да и дичи заготовить легкой, дрофы и фазаны в изобилии бродили по степи.

И снова потянулись дни, наполненные бытовой суетой и хозяйственными хлопотами. Степан готовился к осенней ярмарке, лепил горшки да макитры. По вечерам сидел у каганца, чинил упряжь для лошадей, приловчился делать деревянные грабли и вилы. Видел, что есть на них спрос. Размечтался Степан прикупить пару лошадей для работы и на расплод.

Петр занимался дровами, попутно охотился. Женщины солили, коптили, заготавливали впрок дичину. Для хранения припасов Степан выкопал в склоне балки еще один погреб, выложил его отожженным кирпичом – цеглой и получился просторный склад, в котором постоянно стояла прохлада. Цеглу как и саман делали сами по старым рецептам.

Иногда к Обломиям, будто ненароком, заезжал ближайший их сосед Терентий Галка. Молодой, на три года старше Петра, высокого роста, с лица приятен, черные усы подковой, одет хоть и бедно, но чисто и аккуратно. Всегда находилась при нем какая-либо вещица, то гребень черепаховый, то мониста бирюзовые. Смущаясь, он совал в карман фартука Наталке и приговаривал при этом, что сия безделица лежала без дела, да гарной молодице она к лицу будет и к радости. Наталка смущалась, но подарки не отвергала. Нравился ей Терентий. Высокий, чернобровый, да и чуб носил еще по запорожским обычаям – оселедец.

Арина с Петром часто подшучивали над Наталкой, говорили, что счастье само ей в руки идет. Смущалась девушка, краснела лицом, но видно было, что ей радостно привечать Терентия. Одно омрачало ее, что скоро молодому казаку тоже надо было ехать на кордон, службу служить. Благо, что попал Терентий в тот список, что и Петр. Вместе не так тоскливо будет вдали от родных.

Вскоре Терентий приехал к Обломиям со сватами. Серьезное дело замыслил сосед. Посидели вместе за столом, поговорили. Старый Степан остался доволен почетом, оказанным сватами, но решил так – пусть сватовство это остается в силе, но венчание и свадьбу назначат на весну, когда казаки вернутся со службы. Уж очень не хотелось Степану оставаться в зиму с часто болеющей Олесей и невесткой с мальцом на руках. Так и порешили. Наталка вышла провожать сватов и вернулась только под утро. Коротка летняя ночь, многое не скажешь, только почему-то губы припухли, да улыбка не сходила с ее лица. Видать, полюбился всерьез ей Терентий.

Степь вокруг все время изменяла свой цвет. Вначале розовая, через неделю – другую, желтая, потом как синькой выкрасили вокруг, зацвел дикий горошек. А потом будто радуга на землю сбросила свои цвета – все краски перемешались, степь превратилась в праздничную, нарядную мозаику. Отовсюду неслось щебетание птиц, только в середине июня приумолкли соловьи, что по ночам тревожили душу, но всевозможные синицы, кукушки наполняли своими оркестрами воздух. Радовались поселенцы каждому дню, молились богу, что надоумил приехать на Кубань. Даже тяжкий ежедневный труд наполнял радостью и довольством душу. Строили Обломии планы на будущее, на привольную богатую жизнь. Единственная тревога наполняла всех, это скорый отъезд Петра на службу.

Степан между тем умудрился пристроить небольшую кузню под обрывом. Сделал из кожи дикой свиньи мех и у будущего зятя, Терентия Галки присмотрел небольшую наковальню. То гвоздей накует для строительства, то подкову для лошади. Благо кое-какое железо нашли недалеко в заброшенном хуторе. Оттуда же перевезли к себе пару колес для арбы. Незнамо куда делись прежние хозяева, никто не мог сказать, поскольку жили они недолго на этом хуторище и в одночасье куда-то уехали.

Подошла пора косить пшеницу. На удивление родилось много хлеба, видимо, кубанская земля и впрямь живородящая. Убирали пшеницу серпами, складывали в копны и потом перевезли поближе к хате, на специально приготовленную площадку. На площадку расстилали пшеницу валками, молотили цепями с двух сторон, солому складывали за сараем в длинную высокую копну.