Переселенцы Трансвааля

С наступлением вечера решено было остановиться. Бааз опасался плыть в темноте по реке, фарватер которой никому не был известен. Когда найдено было удобное место для стоянки плотов, бросили якорь, устроили из досок мостки, и все переправились на берег, чтобы немного пройтись и поужинать на природе. Из-за увлечения новизною положения никто не ел с самого утра, так что аппетит у всех был волчий. Все приготовленное заботливыми хозяйками было истреблено с удивительною быстротою.

После плотного ужина все улеглись спать — кто на плотах, в палатках и шалашах, а кто и прямо на берегу под деревьями.

Но заснуть не удалось никому: было слишком жарко и мешали москиты. Эти крошечные кровожадные насекомые носились мириадами над головами путешественников и с остервенением нападали на них. Несмотря на то что тут было столько белокожих, предпочитаемых почему-то этими несносными маленькими палачами, они не оставляли в покое и темнокожих.

Усталость и нестерпимый зуд от укусов москитов заставляли боеров то и дело погружаться в воду.

Так прошла целая ночь. Только первые лучи солнца прогнали наконец рой маленьких мучителей, и переселенцы с неподдельным восторгом приветствовали восходящее солнце.

Отвратительные насекомые оставили такие следы на физиономиях, что никто не мог удержаться от громкого хохота, глядя друг на друга. У Рихии вздулась щека, у Мейстьи весь лоб был покрыт багровыми пятнами, даже прелестную Катринку они не оставили без внимания — и она была обезображена сильно вздувшимся кончиком носа. Все смеялись и над ней. Один только Пит находил, что это нисколько не портит ее и даже… идет ей. Взглянув же в зеркало на самого себя, он едва не лишился чувств от ужаса — все лицо его было покрыто красными буграми и ранами. Казалось, что он так обезображен на всю жизнь. Только один Лауренс пострадал менее других белокожих: пятилетнее пребывание в плену у дикарей сделало его кожу почти невосприимчивой к яду от укусов насекомых, да и сама кожа приняла довольно темный оттенок.

— Вот вы все жаловались, что стали походить на дикаря, а между тем, видите, это принесло вам пользу: даже укусы этих отвратительных москитов почти ничего вам не сделали, — сказала ему Анни. — А посмотрите на нас, хороши мы? — засмеялась она, кивая на себя и на других.

— Очень сожалею об этом. Мне было бы гораздо приятнее разделить участь моих спутников, чем выделяться своею неуязвимостью, — любезно ответил молодой человек.

Все утро шли разговоры, конечно, на тему ночной битвы с москитами и ее последствий. Безобидным веселым шуткам и хохоту, казалось, не будет и конца.

После оживленного завтрака снова пустились в путь. Первые часы плавания прошли так же хорошо и весело, как накануне. Спокойно несясь вниз по течению, пассажиры радовались приближению к своей цели и предавались самым радужным надеждам насчет будущего. Однако веселое настроение переселенцев продолжалось недолго.

Течение стало мало-помалу ослабевать, наконец и совсем прекратилось, так что пришлось взяться за весла. С помощью весел и багров кое-как прошли еще несколько миль.

Глубина реки постепенно уменьшалась, и в одном месте плоты сразу стали, точно пригвожденные ко дну.

Бааз нахмурил брови и тревожно начал вглядываться вдаль. Рядом с ним стоял Карл де Моор. Новые друзья были теперь неразлучны.

— Вот этого-то я и опасался! — воскликнул Ян ван Дорн, невольно покачнувшись от внезапного толчка вдруг остановившегося плота. — Воды нет, и мы не можем двигаться далее.

Глава XVII. СКОПИЩЕ КРОКОДИЛОВ

Воды действительно не было в том месте, до которого они дошли, — она терялась под толстым слоем песка, покрывавшего дно реки. На расстоянии нескольких метров вода появлялась, а затем снова пропадала. Очевидно, здесь было то, что туземцы называют омарамбою, ложем реки, наполняющимся только во время наводнений.

Насколько хватал глаз, путешественники видели перед собою один канал, наполненный серебристым песком и окаймленный жалкою, сожженною солнцем растительностью. Так было на протяжении по крайней мере двух миль.

А что было далее, там, за горизонтом? Может быть, там река, окончательно вынырнув из-под земли, текла по-прежнему? Или эта омарамба тянулась до бесконечности? Никто не знал этого и не мог ответить на эти вопросы.

Боерам знакома была омарамба. Периодические течения воды — далеко не редкость в реках Южной Африки. Явление это встречается и в других частях света: в Азии, в обеих Америках, а особенно в Австралии. Даже в Европе, между Черным и Каспийским морями, существует «периодическая» река.

Поэтому наши путешественники, хотя и не были удивлены этим, но все-таки пришли в отчаяние. Все их планы и надежды рушились в один миг. Неужели столько трудов пропало даром? Столько потрачено сил и энергии лишь для того, чтобы застрять на прекрасно устроенных плотах посреди совершенно незнакомой реки, где никто не мог даже сориентироваться? Это было бы поистине ужасно!

Но, может быть, беда поправима? Наверное течение реки возобновляется где-нибудь далее. Вряд ли оно прекращается здесь совершенно.