Перешедшие реку

К сожалению, осажденные понимали, что вряд ли им удастся получить помощь откуда-нибудь: Галилея была разорена легионерами, Иерусалим сам готовился встретить врагов. Впрочем, как это часто бывает, внешний враг оказался менее страшен, чем внутренний. Возможно, если бы среди еврейских вождей Иерусалима царило единодушие, они бы поняли: осажденная римлянами галилейская твердыня – ключ к Иерусалиму. Вместо того чтобы выискивать и истреблять своих политических противников, вместо того чтобы плести интриги друг против друга, они бы отправили войско на помощь изнемогавшим воинам Йосефа бен-Маттитьягу. Кто знает, как в этом случае повернулись бы события? Нам остается лишь гадать. Пока же в Иерусалиме все большее влияние получал личный враг и конкурент Йосефа Йоханаан из Гуш-Халава (в греческом написании – Иоанн Гисхальский). При таком раскладе нечего было и думать о поддержке, можно было рассчитывать лишь на собственные силы, которые, увы, таяли день ото дня. Не зря говорили позже, что Второй храм разрушен был из-за внутренней распри евреев.

Но – вернемся к событиям войны. Среди осажденных падала дисциплина, начались болезни. И вот тут Йосеф, так отлично зарекомендовавший себя в начале кампании, впал в отчаяние. Он не сумел организовать надлежащую оборону на последнем, решающем этапе осады. До известной степени это можно объяснить той обстановкой в Иерусалиме, о которой было сказано выше и о которой галилейский полководец был прекрасно осведомлен. Безусловно, он был талантливым человеком. Вся история обороны Галилеи показывает, с какой скоростью этот молодой человек научился управлять массами людей, как быстро ему удалось создать достаточно боеспособную армию и срывать одну за другой попытки римлян овладеть крепостью. Но, видимо, без надежды воевать трудно. В последние дни Иотапаты Йосеф был уже душевно надломленным человеком. Именно здесь зародился тот кризис, который привел бывшего вождя восстания в лагерь победителей и снискал ему печальную славу изменника.

Между тем римляне готовились к решающему штурму. Веспасиан приказал возвести три осадные башни, внутри которых разместились штурмовые воинские группы и множество легких метательных орудий. На сорок седьмой день осады начался окончательный штурм. Римляне учли, что усталость и изнуренность защитников непременно скажутся на них в этот раз. Веспасиан отдал приказ начать штурм на рассвете, когда естественная усталость солдат берет верх и многие караульные наверняка будут спать.

На стороне римлян оказалась и погода. К рассвету стены крепости окутал густой туман, под покровом которого легионеры сумели незаметно и бесшумно взобраться на стены и убить спящих часовых. Вслед за тем римская армия ворвалась в город.

Несмотря на явное поражение, евреи защищались отчаянно – об этом говорит тот факт, что уличное сражение продолжалось еще три дня. В плен римлянам попали лишь 1100 защитников, и то – раненых. Все остальные пали в бою.

Кроме Йосефа бен-Маттитьяґу.

Еврейский полководец добровольно сдался захватчикам.

Прежде чем перейти ко второй части нашего очерка, я хочу предупредить читателя: далее речь пойдет не только о событиях, имевших место в действительности, но и о тех, которые не произошли, но могли бы произойти. И для начала – небольшая интерлюдия.

…Монорема «Звезда Сиона» медленно входила в устье Тибра. Флейта и бубен, задававшие ритм гребцам на протяжении всех двенадцати дней плавания из Кесарии в Рим, наконец смолкли, два ряда весел замерли в воздухе, и судно двигалось только силою ветра. Корабельщики искусно маневрировали, чтобы не столкнуться с множеством малых и больших судов, выходивших из гавани. Это требовало значительной ловкости и незаурядного мастерства, и Йосеф бен-Маттитьяґу, стоя на корме, невольно залюбовался быстрыми, но несуетливыми движениями моряков и короткими, точными командами сирийского кормщика, гера Авраама бен-Авраама. Динамичная, насыщенная сцена отвлекла его от тяжелых, мучительных воспоминаний, которые он гнал от себя и которые вновь обступили его душу здесь, в речных воротах Рима. Слишком многое в прежней жизни было связано с этим городом.

Двадцать пять лет назад, в черный для римлян день, Йосеф, будучи римским пленником, находился далеко отсюда, под стенами Иерусалима, рядом с полководцем Титом Флавием. Тит был весел, он ждал известий от отца, Веспасиана, вступившего в отчаянную борьбу за императорский престол. Фортуна явно была благосклонна к Флавиям. Вполне возможно, что в ближайшее время Веспасиан может стать императором, а его старший сын Тит получит титул цезаря.