Перешедшие реку

Совместная армия представляла собой достаточно внушительную силу – хотя источники не сообщают цифры, мы можем предположить, что она как минимум была не меньше еврейской. Спустя несколько веков филистимское Пятиградье выставляло против еврейского царя только колесниц 30 тысяч да 6 тысяч конницы. Резонно будет предположить, что пять ханаанейских царей располагали объединенной армией, в четыре-пять раз большей. Учитывая профессионализм ханаанеев (преимущественно наемников, то есть опытных воинов), учитывая то, что основной ударной силой были все те же колесницы с лучниками, которых у евреев все еще не было, а также тот факт, что еврейскую армию составляли легковооруженные пехотинцы (ядро же ханаанской – тяжеловооруженная пехота, защищенная бронзовыми панцирями и шлемами и действовавшая мечами и копьями), можно сказать, что с военно-тактической точки зрения исход войны (или кампании) отнюдь не был заранее предрешен в пользу Иошуа Бин-Нуна. Помимо всего прочего, евреи только что провели две короткие кампании – против Гая и Иерихо, а «южане» имели возможность относительно спокойно подготовиться к битвам.

Мало того: военачальники ханаанеев избрали весьма выигрышный ход. Они решили не рисковать поначалу столкновением с основными силами евреев и внезапно ударили по слабому звену – по все тем же несчастным гивеонитам, менее всего желавшим воевать с кем бы то ни было. Они и евреев решили перехитрить, потому что не имели никакого желания воевать, – их сферой деятельности были торговля и ремесло. Они не были воинами.

Думается, война против Гивеона имела для всего Ханаана еще и пропагандистский смысл: мол, смотрите, что произойдет с теми, кто рискнет заключить мир с пришельцами.

Ошибкой коалиции было то, что ее участники предположили, будто Иошуа Бин-Нун не вмешается в эту скоротечную войну. В конце концов, идеология ханаанеев, как уже говорилось ранее, формулировалась так: «Каждый сам за себя». Не исключено, впрочем, что нападение на Гивеон имело целью навязать евреям войну в тот момент, когда они еще не были готовы. Так или иначе, вождь евреев воспринимал гивеонитов уже как часть подданных, и агрессия против них рассматривалась как вызов евреям. Собственно, и гивеонитам более не к кому было обращаться за помощью. Из города, оказавшегося под угрозой осады, были отправлены посланники к вождю евреев. Ставкой Иошуа Бин-Нуна с момента перехода Иордана был лагерь в Гильгале. Туда и прибыли гивеониты с известием о нападении коалиции пяти царей и с просьбой о помощи. Еврейский полководец немедленно поднял наиболее боеспособную часть войска и быстрым маршем устремился к союзному городу. В Танахе по этому поводу говорится: «И поднялся Иошуа и с ним народ военный и мужи храбрые». Иными словами, в этом походе участвовало не все ополчение, а именно «мужи храбрые» – обычно таким словосочетанием обозначаются воины «гвардии», наиболее боеспособной части войска.

Из этого можно сделать и еще один вывод. Не исключено, что Иошуа намеревался дать народу небольшой отдых: не следует забывать, что только что в двух скоротечных войнах были одержаны победы над двумя царями. Как бы легко эти победы ни дались, любая армия нуждается в перерывах, в любой армии, при любом сражении есть раненые и убитые. Так что, возможно, не будь такой причины, как нападение на союзников, евреи не сразу приступили бы к дальнейшему походу. И, весьма возможно, еще одна причина, побудившая еврейского военачальника к ускоренным действиям, крылась в самом факте возникновения военного союза нескольких ханаанских царьков. Из предыдущих событий можно сделать вывод, что Иошуа Бин-Нун намеревался разгромить ханаанейских царей поодиночке, не допуская их объединения. Кстати сказать, в Танахе не говорится ничего о подробностях деятельности разведчиков в Ханаане; но, по сведениям, известным нам из истории других войн того времени, смело можно предположить, что и в разобщенности ханаанеев имеется доля работы еврейских «спецслужб». Ничего удивительного в этом нет: известно, что римляне частенько засылали своих агентов к предполагаемому противнику с тем, чтобы те не допустили объединения противостоящих Риму сил, а по возможности еще больше раздробили их. Вот пример – правда, из значительно более поздних времен: война против армии Спартака, бывшего гладиатора. Римляне потерпели несколько поражений, но разгромили в конце концов мятежников, искусно используя раздоры среди военачальников Спартака и доводя дело до раскола в армии противников. Принцип «Divide et impera» («Разделяй и властвуй») – это ведь принцип не только дипломатический, но и военный.

Статуэтка ханаанейского бога (Баал?)