Пересменок. Повесть о советском детстве

– Что? – уточнила она, отрываясь от «Крокодила».

– Очки.

– Вот, пожалуйста, молодой человек. Очень к вашей куртке подойдут.

– Спасибо! – поблагодарил я, подумав, что к этой идиотской куртке лучше всего подойдет клетчатая кепка клоуна Олега Попова, чья фотография всегда есть в продаже.

Я примерил очки, сидели они плотно, в нос не впивались, уши дужками не резали. В витринном стекле отразилась моя совершенно шпионская рожа.

– Просто Бельмондо! – восхитилась киоскерша.

– Импорт?

– Отечественные, но оч-чень модные. Умеют у нас делать, когда захотят. Бери, паренек, последние!

«Да что ж это такое! Все у них последнее, что ни возьми!»

– Скажите, – небрежно отдавая рубль, поинтересовался я, – у вас случайно нет в продаже фотографии Жана Маре?

– Была, но разобрали.

– В роле Фантомаса?

– Нет, просто сам Жан Маре, в пиджаке и галстуке.

– А в роли Фантомаса?

– Скажешь тоже! Кому эта зеленая морда нужна? – засмеялась она, отсчитывая медь.

– А можно двугривенный?

– Посмотрю, вроде был где-то…

Часть 24 Секретный контролер

Зажав двугривенный в кулаке, я отправился на остановку, нацепил на нос новые темные очки. В кино так всегда поступают злоумышленники, когда идут на дело, и милиция вполне могла бы задерживать их в таком вызывающе подозрительном виде еще на пути к месту преступления. Окружающий мир стал зеленовато-мрачным, а прохожие, в особенности лысые дядьки, удивительно напоминали теперь Фантомасов, запросто разгуливающих по московским улицам.

На остановке, возле сберкассы, скопилось довольно много людей: народ уже двинулся с работы домой и нервничал, ожидая запропастившийся транспорт.

«А ведь и рубль можно собрать запросто! – подумал я, но тут же отогнал эту неправильную мысль. – Нет, позаимствую у государства ровно двадцать шесть копеек – на стрижку – и обязательно верну со временем…»

Слева от остановки, за сберкассой, располагалась булочная-кондитерская, где бабушка Аня покупала «ситники», Лида – пирожное «Картошку», которое я просто обожаю, а тетя Валя брала восхитительный торт «Подарочный», пропитанный кремом, весь усеянный орехами и обсыпанный сахарной пудрой. Из булочной ветер приносил нежный запах сдобы. Когда в детстве я гостил у Батуриных, мы с Мотей сюда часто наведывались. Из его окон была видна полукруглая подворотня, куда заезжал хлебный фургон со свежей выпечкой. Главное – не прозевать! Толстяк влетал в комнату Башашкиных и кричал:

– Подъем, товар-р-рищ часовой, срочно одевайся, а то опоздаем!

Я вскакивал как ужаленный.

– Юрочка, ты куда? – спрашивала бабушка Елизавета Михайловна.

– За орешками!

Батоны, булки, караваи, халы, плюшки, бублики, баранки, ромовые бабы и все остальное хлебное богатство в магазин доставляли в застеленных пергаментом деревянных ящиках-лотках, которые вынимали из фургона как противни из духовки. Так вот, в одном или двух ящиках таились калорийные булочки с изюмом и жареными орешками, приставшими к верхней румяной корочке. В тех же лотках везли и кексы, и венгерские ватрушки, густо обсыпанные сахарной пудрой.

Пока все это трясли с хлебозавода по выбитому асфальту или булыжной мостовой, орешки и пудра стряхивались на пергамент, даже изюм, выпиравший из кексов и булочек, вываливался. Наконец машина въезжала в подворотню. Приняв товар, продавцы красиво выкладывали свежайшую выпечку на витрину, а магазинный грузчик Семен Иванович встряхивал, накреняя, пустые лотки, и в углу скапливалась дивная смесь орехов, изюма и сахарной пудры.

Наверное, если бы в Кремле собрали самых знаменитых кондитеров страны и приказали под страхом исключения из партии придумать для советских детей новое, небывалое лакомство, ничего вкуснее этой дивной смеси на дне хлебных лотков они бы изобрести не сумели. И я отчетливо вижу, как бедные кондитеры один за другим выходят, понурив головы, из Спасских ворот и отдают свои красные книжечки с профилем Ильича строгому милиционеру в барашковой ушанке.

Вот за этой-то вкуснятиной мы и мчались с Мотей, едва дождавшись, когда загорится зеленый свет. Семен Иванович отрывал куски пергамента, ловко скручивал «фунтики», насыпал туда дивную смесь и вручал детям, вставшим в очередь, спрашивая на всякий случай, как они учатся и слушаются ли старших. Разумеется, все успевали на пятерки и вели себя образцово. Врунов и среди пионеров хватает. Понятное дело, о бесплатном угощении знала вся малолетняя округа, ведь подворотня была видна не только из окон Моти. Хвост выстраивался заранее. Главное – оказаться в первых рядах, так как больше четырех-пяти «фунтиков» за один привоз наскрести не удавалось. Несколько раз мы прибегали первыми, но бывало, и безнадежно опаздывали.

Минувшей весной Семен Иванович посмотрел на нас и покачал головой:

– Э-э, пацаны, это же для маленьких, а вам уже к станку пора! В последний раз угощаю, учтите! Ради праздника…

Грузчик был по случаю Дня Победы при своих медалях – «За отвагу» и «За взятие Кёнигсберга».

– А тебе, Матвей, худеть надо, иначе ты ни в какую гимнастерку не влезешь. Понял?

– Понял, дядя Семен…

«Вот так и кончается детство…» – подумал я.