Пересмешник, или Славенские сказки

По сих его словах не могла я скрыть моей радости, бросилась к отцу моему и к матери и кричала им, что я нашла моего супруга. Родители мои бежали его встретить и изъявить ему свою радость; но лекарь уведомил их, что он отчаянно болен и находится по незнанию своей жены в другом доме. Что касается до меня, то я спешила как возможно скорее его увидеть и просила врача, чтобы он указал мне его дом; но он на сие не согласился и говорил мне, чтобы я воздержала свое стремление, ибо сим свиданием, которое тронет весьма много больного, могу его лишиться навеки. Желание мое превозмогало всякую опасность, и я неотступно просила его, чтобы лекарь сыскал мне какой-нибудь способ увидеть в тот день возлюбленного моего мужа, для того что я и самой истине не верила и думала, что слух меня обманывает.

Лекарь предложил мне шутя, чтобы я, одевшись в мужское платье, представила из себя аптекарскую особу, только чтоб произвести сие весьма осторожно. Сие предложение так мне понравилось, что я тотчас появилася к нему аптекарем, и так поехали мы к Менаю, которого нашли почти при последнем издыхании. Врач в то время не столько пользовал больного, сколько удерживал меня, чтобы я не открылась моему супругу: ибо от того зависел его живот и мое благополучие и жизнь, и для того приказал мне ехать домой, а сам хотел начать делать открытие моему мужу обо мне, и то весьма осторожно и при случае хорошем. Таким образом оставила я их и приехала домой с великою радостию, не опасаясь нимало кончины своего мужа: ибо сердце мне того не предвещало, а сей вестник никогда нас не обманывает и есть справедливее на свете.

Всякий день уведомлял меня лекарь о состоянии моего мужа, и как открыл ему обо мне, то поминутно начал он получать новые силы к своему облегчению. Освободясь совсем от болезни, приехал в наш дом, и какая произошла тогда между нами радость, о том я умолчу, ибо такие происхождения увеселяют одних только любовников. В сем случае благополучие мое свершилось и продолжилось еще не меньше года, которое время жил Менай в доме отца моего в угодность его и моей матери, также опасаясь и своей родительницы, которая не только меня, но его проклятию предавала.

Наконец уведомили его, что мать его скончалась, простив его и меня при своей смерти. В сие время начали мы собираться на Менаеву отчизну и может быть, определено было роком скончаться моему мужу. Вздумал он ехать морем, от чего хотя и все удерживали его, однако не согласился он оставить своего предприятия. Простившись со всеми с великими слезами, сели мы на корабль и ехали до того места, на котором вы нас нашли, весьма благополучно. Но восставшая вдруг необыкновенная буря посадила нас на сие место, изломав наперед мачты и оборвав парусы и снасти.

Четыре месяца пробавлялись мы съестными припасами, ибо на столько времени готовлено было оных, и ожидали какого-нибудь спасения; но до вашего не видали мы ни одного корабля. В начале пятого нечем уже нам было питаться, и так начали мереть слуги наши и матросы; муж мой сохранял для меня несколько остатков из пищи нашей, но и та вся уже изошла; пять дней не имела я во рту своем ничего и так от сего потеряла силы и пришла наконец в беспамятство. Каким образом пришли вы на наш корабль, как отлучили меня от Меная и как спасли от смерти- того ничего не помню, ибо была я тогда совсем уже без чувства.

Таким образом окончила Ливона свое повествование и вдалась в пущее отчаяние вместо чаемого Аскалоном облегчения. С сих пор отворилися источники слез из глаз ее и ни на одну минуту не осушали ее лица.

Аскалон, не чувствуя в себе ни совести, ни малейшего сожаления, начал бесстыдным образом открывать ей свою страсть, которой Ливона нимало соответствовать не хотела и укоряла его тем, что он имеет варварское сердце. Неистовый избавитель, видя, что ласкою не может получить от нее своего желания, употребил к тому силы и власть свою.

По сем презренном поругании Ливона сделалась совсем отчаянною и в наступившую ночь прекратила свой живот и пребывание с неистовым Аскалоном, который поутру велел ее бросить в море без всякого сожаления.

В сей день объявил дух Аскалону, что находятся они не в дальнем расстоянии от островов Млакона и Ния; чего ради вторично начал Аскалон выдумывать способы, каким бы образом приступить ему к своему намерению.

Первое, просил он духа, чтоб переменил он вид его и голос, который немедленно оное исполнил и дал ему образ лет осьмидесяти человека, украшенного большою бородою и сединою. Таким образом сделались прикрыты все его зверские и презрения достойные свойства сим почтенным видом и платьем, к тому приличным, и сей адский хамелеон находился уже вдвое способным вредить смертному племени.